Алёна Реброва - Бэйр

— Мне плевать на Сеймуров и на то, что они будут думать. Я сказал, что позабочусь о Дороти, значит, я так и сделаю, — упрямо возразил рыцарь.

— Я знаю ходы, где сжато пространство. По ним можно преодолеть двухчасовой путь за несколько минут, — заметил Леопольд, подойдя почти вплотную к Арланду, который недоуменно отшатнулся от «братика». — Так что ты сможешь попасть на тот берег реки за десять минут пути. Вот мое предложение. Всего лишь одно желание с тебя, рыцарь, и я отведу твою девицу в безопасное место, — закончив фразу, чудик вытащил у Арланда кинжал и принялся его осматривать.

— А ну отдай! — возмутился инквизитор.

— А что мне за это будет? — безумно, но весело захихикал Леопольд. Подбросив кинжал в воздух одной рукой и ловко поймав другой, он подставил лезвие под нос Арланду. — Как насчет твоих перчаток, инквизитор? Чудесные перчатки, хе-хе-хе…

— Нет! Отдай кинжал! — уже не на шутку разозлился Арланд и каким-то хитрым приемом вырвал имущество из рук психа. Правда, пока отбирал кинжал, он лишился фляги со святой водой…

— Ах, ты мелкий вор!.. — в ярости зашипел Арланд, пытаясь дотянуться до фляги, которую Леопольд держал на вытянутой вверх руке. Из-за разницы в росте братьев попытки вернуть имущество выглядели весьма комично.

— Хммм… А она вкусно пахнет! — заметил чудик, принюхавшись. Он откупорил флягу и приложился к горлышку. Сделав несколько больших глотков, Леопольд облизнулся. — И сама по себе вкусная.

Затем чудик зачем-то вылил немного воды в свою ладонь, сложенную лодочкой… а потом взял и брызнул в лицо Арланду!

Инквизитор взревел не своим голосом и схватился за лицо, опускаясь на пол.

— Ух-ты… — округлил глаза чудик, не ожидавший такого результата. — Да ты нечисть-инквизитор!

— Придурок!!! — прорычал Арланд, не разгибаясь. Беднягу всего трясло.

— Да это не я, это ты придурок, если в инквизиторы пошел, — хмыкнул чудик, решив окончательно добить брата…

Но когда Леопольд уже занес руку с флягой, чтобы вылить все Арланду за шиворот, я не выдержала и бросилась его останавливать.

— Хватит! — зло кричу на Леопольда, резко хватая его за рукав и отнимая флягу. — Ему же больно! Что на тебя нашло!?

— Я проверял, — пожал плечами чудик, совершенно не стыдясь своего поступка.

Смирив его укоризненным взглядом, перевожу свое внимание на инквизитор. Увидев, что Арланд так и не встал с пола, опускаюсь к нему.

— Ты как, живой?

— Живой. Что мне сделается? — ответил инквизитор, поднимая на меня лицо. От правой брови до подбородка кривой линией шла череда красноватых пятнышек, а правый глаз сильно покраснел.

— Почему?…

— Я не нечисть, — перебил меня Арланд, ненавидяще глянув на Леопольда. — Я не виноват, что она так действует на меня.

— А я такой хороший, что хоть в святые записывай! — захихикал Леопольд, вновь глотнув из фляги и даже не поморщившись при этом.

— Ты — отшельник. У тебя даже грешных мыслей нет, так откуда взяться порокам? — все так же злобно продолжил Арланд, вставая.

— Так ты, выходит, заядлый грешник? — уточнил чудик, закупоривая флягу и возвращая ее владельцу.

— Есть хуже, — забрав флягу, Арланд направился к выходу из комнаты.

— Стой, ты куда! — останавливаю инквизитора. — Мы же еще не закончили с Дороти!

— Я? — переспросил инквизитор, остановившись. Немного подумав, он ответил: — Я не против того, чтобы она жила. Можете делайте с ней, что хотите, но я в этом участвовать не стану.

— Как это? Ты же сам помог мне ее оживить! — напоминаю ему.

— Я думал, что оживляю девушку. Помочь призраку и помочь человеку — разные вещи. Мне, как инквизитору, запрещено делать первое. Так что я в этом сомнительном деле не участвую, — вновь направился к двери.

— Но я, вообще-то, твоя сестра! — напомнила Дороти, остановив своим восклицанием Арланда, который и трех шагов сделать не успел.

— Сестра? — резко обернулся инквизитор, его лицо мгновенно исказилось нечеловеческой злобой, от которой даже мне стало не по себе. Я поспешила отойти подальше. — Да я бы с радостью полжизни отдал, чтобы избавиться от этого родства!

После этих слов Арланд быстро вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Пока дверь была открыта, я смогла заметить, что в коридоре никого не было. Видимо, Сеймурам надоело стоять, и они разошлись… Это хорошо. Никто не слышал, о чем мы здесь говорили.

— Что это с ним? — спрашиваю, выйдя из ступора. — Раньше он так себя не вел…

— Да он вообще чудной какой-то, — заметил чудик, а затем начал нараспев рассказывать, слегка покачиваясь из стороны в сторону в своей любимой манере. — Он даже спит всегда во всем закрытом, не снимает никогда перчатки, не открывает руки, шею, даже ступни ног. А когда он остается в комнатах с собой наедине, он начинает рассуждать о чем-то вслух. И больше прочего он говорит о том, как лучше умереть ему или другому: повеситься или утопиться, в сражении на меч с наскоку или в трактирной драке под кулак тяжелый, на пути к Ордену с коня свалиться или уже в нем святой воды напиться. Кроме того, он постоянно кого-то проклинает и ругается он непонятными словами…