Лорел Гамильтон - Страдание

— Она моя! — кричал голос на нас.

— Нет, не твоя! — прикрикнула я в ответ.

— Чья же тогда? Кому она принадлежит, если не мне, ее создателю?

— Самой себе.

Вампир прикрыл глаза от слепящего священного огня.

— Все вампиры кому-то, да принадлежат, Анита Блейк. Если она не моя, тогда чья?

— Моя, — сказала я и приложила крест к ее руке.

Вампирша заверещала и тогда, сквозь это обжигающе-белое пламя, я увидела направленный на меня ее полный испепеляющей ненавидящий взгляд, а потом он ушел. Я почувствовала как он оставил ее, а она все пронзительно и безнадежно кричала.

Я отняла крест, она откинулась на дерево и сползла на землю. Никто не пытался ее подхватить, даже я. Она моргала, гладя на нас, а святые предметы гасли как падающие звезды. Она начала плакать:

— Простите меня, мне так жаль.

— Я знаю.

— Ты прогнала его. Ты прогнала его, спасибо тебе, спасибо, спасибо.

Она считала, что он ушел навсегда? Один ожог от освященного предмета навсегда изгнал из нее монстра? По облегчению на ее лице было понятно, что именно в это она и верит. Я не стала ее разубеждать, потому что нам надо было ее еще допросить, а если она будет считать меня своей спасительницей, то, возможно, расскажет мне все, о чем я ее попрошу. Кроме того, не нужно разрушать надежду другого, если тебе нечего предложить взамен.

У одного из полицейских тоже были наручники нового образца. Она без возражений дала мне их на себе застегнуть и просто продолжала твердить:

— Спасибо, мне жаль, мне так жаль.

Арэс, все еще в форме гиены, рухнул на землю, будто отказали лапы. Я передала вампиршу с наручниками копам и предупредила:

— Не смотрите ей в глаза.

Никки и Натаниэль, все еще в форме леопарда, присели возле Арэса. Я подошла к ним.

— Что с ним такое?

Никки поднял руку к свету фонариков. Его рука была окрашена кровью с примесью чего-то желтого. Следом в меня ударил запах. Так же пахло в больнице. Черт. Я упала на колени рядом с гиеной.

— Нет, черт возьми, нет!

Гиена дрожала, трясясь всем телом, а потом мех стал таять, словно его человеческое тело было заковано в лед, таявший от исходившей от него, во время обратного превращения, энергии. Он должен был оставаться в форме гиены, по крайней мере, еще четыре часа, если не десять. Такая ранняя перемена может быть вызвана только если ты очень силен или слишком слаб, чтобы удержать форму, или мертв.

Я щупала его шею в поисках пульса, задерживая собственное дыхание, в ожидании, когда под моими пальцами, наконец, обнаружится пульс. Вот, вот он, он был жив. Я закричала:

— Человек ранен! Врача!

Никки давил на рану голыми руками пока мы ждали, когда Буш приведет одного из все еще остававшихся на поляне парамедика. Я протянула Никки латексные перчатки.

— Я не могу от него ничего подцепить, Анита.

— Но, Арэс же подцепил.

Он нахмурился, но спорить не стал, просто взял перчатки и положил уже защищенные латексом руки на рану.

Натаниэль, все еще в форме леопарда, понюхал рану и зашипел. Я начала снимать жилет.

— Что вы делаете, Маршал? — спросила Беккер.

— Хочу дать ему свою футболку, чтобы зажать рану, но для этого мне нужно снять жилет.

Она была одной из тех немногих офицеров, что остались нас защитить на случай еще какой непредвиденной опасности. Я услышала, как один из копов сказал:

— Мы в них в б о льшей безопасности.

Думаю под «мы», он подразумевал «мы трое».

Я сняла жилет и бросила его на землю под лязг оружия. Стянула футболку, сложила ее вдвое и передала Никки. Он потянулся за ней, перчатки его были темными от крови с проблесками инфекции, хотя я не была уверена, что именно это было. «Все укушенные сегодня подхватили эту заразу?» Остальные укусы не были похожи на вампирские. Они были похожи на укусы зомби, на человеческие. «Эту инфекцию что, и вампиры с оборотнями могли подхватить?» Если да, тогда это что-то новенькое.

Я натянула жилет обратно на плечи. С одним только бюстгальтером под ним он неприятно натирал, но на случай шальной пули лучшего не надеть. Кроме того, с ним удобнее носить оружие. Когда правительство обязало нас надевать жилеты, я их терпеть не могла, но сейчас мне стало удобно рассовывать по нему свое снаряжение.

— Симпатичный лифчик, — прокомментировал кто-то.

Я взглянула на толпу офицеров вокруг нас. Я понятия не имела, кто именно это сказал, знала только, что мужчина, так что Беккер отпадала. Я хотела было уже разозлиться, но это на самом деле был симпатичный лифчик, черный и весь в кружевах.