Елена Силкина - Кошачий бум. Виня

— Гелий, перестань. Вовсе они не нарочно, это всего-навсего кошки.

— Я им сейчас устрою… — бормотал Гелий, бегая по комнате и пытаясь поймать несколько кошек одновременно. — Выбирай: или я убью их сразу, или на неделю в подвал.

Он открыл входные двери — в квартиру и в коридор. Кошки тут же ринулись вон и удрали по лестнице туда, куда Гелий хотел их отправить.

Стрылька закопалась в одежду на Вининой полке в гардеробе. Хорошо, подумала Виня. Гелий на ее полках не роется, а умная кошка не покажется, пока его настроение не переменится.

В распахнутую дверь робко заглянула пожилая соседка.

— Ой, что тут у вас? А я хотела спросить, не отдали ли вы беленького котика?

Гелий глянул на нее, и она мгновенно испарилась.

Он захлопнул и запер дверь.

По замку поскребли ключом и явно не попали куда надо. Затем, заикаясь, пискнул звонок. И тут же последовали тяжкие удары в дверь сразу сверху и снизу, должно быть, одновременно руками и ногами.

Гелий подошел и спросил, из-за двери что-то пробормотали. Гелий открыл, и в квартиру ввалился пьяный в зюзю Пашка.

Пашка, шатаясь от стены к стене, сразу отправился на кухню и завалился на диван спать, сбросив с себя только ботинки.

Гелий немного пометался по непривычно тихой без кошек комнате и пошел готовить чифирь, высыпав в заварочный ковшичек целую пачку чая. Он гремел посудой и мебелью, к тому же что-то немузыкально пел во весь голос.

Пашка недовольно заворочался, потом попросил не мешать спать.

— Я хозяин квартиры, что хочу, то и делаю, — последовал демонстративно надменный ответ.

Пашка неторопливо сел, затем встал. Он держался на ногах вполне твёрдо, и глаза у него были не осоловелые, а бешеные.

— Ты эгоист, ты никого не уважаешь, ты всех гребешь под себя. А я сейчас нервный. Ты меня достал неуважением, а я выпил, и у меня несколько обломов, так что я тебя сейчас бить буду.

Пашка схватил с полки буфета скалку, примерился, покусывая губы, и с размаху саданул ею Гелия по голове. Тот не пытался ни уйти, ни увернуться, ни прикрыться, просто стоял, свесив руки.

Пашка выглянул из кухни и подмигнул Вине, застывшей посреди комнаты.

— Больше он над тобой издеваться не будет.

Неземная наивность, подумала Виня.

Пашка снова повернулся к Гелию, поигрывая скалкой.

— Ты, конечно, можешь ночью подойти и е…нуть меня топориком, но если ты меня не убьешь, то я встану и тебя прикончу. А если ты напишешь на меня заяву, то лет через пять я выйду откуда угодно, из психушки или тюрьмы, по-любому, и тебя урою.

— А зачем бы мне это было надо, сам подумай? — спокойно спросил Гелий, не двигаясь с места. — Не собираюсь я тебя сажать.

Пашка еще раз хрястнул его по голове скалкой. У Гелия по виску потекла кровь.

— Хочешь, побью? Хочешь, убью? Искалечу? — выплевывал слова, заводя сам себя, Пашка.

— А что тебе это даст? — монотонно вопрошал Гелий. — Сам подумай, какой результат-то ты хочешь получить? Ну, искалечишь. А чего добьешься? Если бы ты меня убил, быстро и результативно, я был бы тебе благодарен, а если я буду жить и мучиться, то это ничего не даст ни мне, ни тебе.

Гелий сдвинулся с места и очень неторопливо прошагал в ванную, бросив на ходу Вине:

— Завтра — развод.

Пашка посмотрел, что он делает, и подошел к Вине.

— Ну вот, теперь всё в порядке.

И обхватил ее, направляя к тахте.

— Не надо, — Виня вышла из оцепенения.

— Надо. Я могу заставить этого идиота отдать тебя мне. Вместе с квартирой. Я всё могу.

Виня, как обычно, усыпила его бдительность, вывернулась из Пашкиных рук и, пока он восстанавливал равновесие, выбежала в коридор, мельком отметив, что Гелия уже нет ни в ванной, ни в квартире вообще.

Виня побежала вниз по лестнице, слыша, как Пашка ломится в дверь ванной, думая, что Виня заперлась там. По всему дому разносились мощные удары и крики.

— Виня, открывай!!! Дверь сломаю!!! Открывай!!!

В ванной, наверно, заперлась Риша.

Виня добежала до первого этажа и хотела спрятаться под лестницей, но обнаружила там Гелия и ринулась вон из подъезда. Гелий ее остановил.

— Не ходи, простудишься. Сейчас его заберут, соседи милицию вызвали, он уже к ним ломится вместо нашей ванной. Слышишь?

Матерщина отчетливо доносилась с восьмого этажа на первый.

— Развестись мне с тобой надо. Да где я лучше найду? Лучше не бывает.

С плачем пробежала Риша в разорванной одежде и выскочила на улицу.

Гелий, подумав и прислушавшись, счел, что под лестницей уже небезопасно, и потащил Виню за руку следом за Ришей. Он открыл дверь одновременно с милицией.