Елена Силкина - Таминко

Все крупные города похожи друг на друга — центральные улицы чистые, нарядные и регулярно патрулируются, а окраины замусоренные, обшарпанные и не безопасные.

И что её угораздило остановиться возле этой забегаловки, чтобы навестить туалет? Не могла дотерпеть до более приличных кварталов? А теперь слушаться своей интуиции поздно. Надо очень быстро думать, что делать. Если она выдаст себя, если хоть чем-нибудь даст понять, что слышала весь разговор…

Вот теперь стой тут, делая вид, что поправляешь макияж, которого и в помине нет, и слушай этот ужас. И думай, хорошо думай, да побыстрее — о том, как выйти в зал и убраться отсюда целой и невредимой.

Зеркало и раковина под ним висели на стенке, за которой располагался мужской туалет. А в нём разговаривали трое. Голоса звучали приглушённо, но стенка была довольно тонкой, и слова разобрать вполне удавалось. Трое говорили об убийстве, не особо опасаясь, что их подслушают, потому что когда они заходили в кафе, в зале ни одного посетителя не было.

Один из троих хотел взять воды и ехать прямо сейчас, второй требовал ненадолго задержаться, чтобы пообедать, третий по большей части молчал. Чревоугодник настоял на своём, мужчины вышли из туалета, хлопнула дверь.

Мэри стояла и смотрела в зеркало на своё побелевшее лицо с расширенными глазами. Теперь ей придётся сыграть так, как будто от её игры зависит какой-нибудь Гран-при. Он как раз и зависит, самый крупный и важный — жизнь.

Как бы это ни казалось невозможным, надо успокоиться, чтобы перестали трястись ноги и руки. Надо сделать лицо безмятежным и слегка весёлым, как ни в чём не бывало пройти мимо этих троих, ни в коем случае не посмотреть на них, иначе глаза её выдадут, слишком выразительные они у неё. Затем будет лучше, если она скажет что-нибудь парню за стойкой, и чтоб голос при этом не дрогнул. А потом ей надо столь же спокойно выйти на улицу, сесть в машину, сделать так, чтобы мотор завёлся сразу, и поехать, да не слишком прибавлять скорость в виду кафе…

Она сумела.

Прогулочной походкой, помахивая сумочкой, вышла из туалета в зал, сказала что-то весёлое о пирожных и своей диете парню за стойкой, удержалась от взгляда в сторону троих мужчин, сидящих в углу лицом ко входу, на неверных ногах прошествовала наружу, села в свой хорошенький, почти новый «додж», мотор, слава Богу, завёлся сразу, и поехала в сторону, противоположную той, куда вскоре направятся убийцы. Когда кафе исчезло из виду, на ближайшей развязке она развернулась и резко прибавила скорость.

Всё ещё речь шла о жизни, только теперь уже не её, а другого человека.

Хорошо, что бак почти полный.

У неё фора всего лишь минут в пятнадцать — двадцать, чтобы предупредить того, кого хотят убить.

Она гнала машину и часто оглядывалась, не полагаясь на зеркальце заднего вида. Большого серого «плимута», ожидавшего возле кафе троих убийц, пока не было видно.

Ей вскоре стало невыносимо жарко, она опустила стёкла, и в салон ворвался сухой горячий ветер. Руки на руле ходили ходуном, струйки пота стекали по спине между лопаток и по рёбрам из подмышек, неприятно щекоча кожу. Блузка и юбка прилипли к телу. Она ни разу в жизни ещё так не потела. Было впечатление, что вспотели даже туфли, потому что ноги то и дело соскальзывали с педалей.

Она всё оглядывалась и оглядывалась, потом спохватывалась и снова смотрела вперёд. Надо было не пропустить указатель, за которым должно быть ответвление дороги, перегороженное шлагбаумом, а дальше — административные здания и казино на территории резервации индейцев-тэнноми. Как говорится, белые загнали индейцев в резервации, а индейцы белых загнали в казино…

Кто-нибудь там подскажет ей то, что нужно. Лучше всего будет, если она сама всё объяснит этому владельцу игорного заведения (или, наверное, управляющему; кажется, собственность в резервациях общая), в общем, тому, кого зовут Таминко. Именно его за что-то хотят убить эти трое, которых она случайно подслушала.

По сторонам пустынного шоссе высились редкие скалы красновато-охристого оттенка — дорога приближалась к Большому Каньону, недалеко от которого находилась одна из резерваций, та самая, которая ей сейчас нужна. Но где же указатель, съезд и шлагбаум? Она умудрилась проскочить мимо? Не приведи Бог. Если придётся возвращаться, она опоздает.

На горизонте замаячила вертикальная чёрточка с крошечным прямоугольником. Слава Богу, вот указатель, наконец-то! Серого «плимута» позади всё ещё не видать. Она успеет.