Елена Силкина - Ответ на молитву

Оглядываясь по сторонам, Карька бросила мысленное рисование и принялась размышлять. К кому бы поехать в гости и там поспать? Маячило предчувствие, что в один «прекрасный» момент вообще станет невозможно возвращаться домой. Навсегда. Карька заторможенно озиралась…

На перекрестке было несколько автобусных и троллейбусных остановок — поезжай-не хочу в одном из множества направлений.

На скамейке в павильоне одной из остановок сидела бомжиха Катя. Она сидела тут изо дня в день уже несколько месяцев. Одутловатое, иссиня-багровое неопределенного возраста лицо кривилось то ли подслеповато, то ли обиженно. Длинная замызганная шуба на Кате была распахнута, и под ней виднелись несколько рваных джемперов, надетых один поверх другого, бесформенные рейтузы, разбитые в хлам кроссовки. Катя размеренно колотила кулаком по прозрачной стенке павильона и время от времени издавала, трясясь всем телом, надсадный вопль. Если вслушаться, можно было разобрать что-то вроде «с-суки!», «с-с-сволочи!»… Никто не обращал на нее внимания.

В нескольких шагах от скамейки стояли две пересмеивающиеся девчонки в легких курточках, джинсиках в облипочку и сапожках на шпильках, а также дама средних лет в тонком кожаном пальто и опять же на шпильках, двое солидных мужчин, мальчишка с рюкзаком, опрятная старушка с авоськой… Кате молча, не сговариваясь, уступили всю скамейку на остановке и не замечали ее.

Карька подумала, что, вполне возможно, ей грозит в ближайшем будущем приблизительно то же самое — оказаться на улице, сидеть на остановке, потому что больше негде, и издавать сумасшедшие вопли, которые никто не слышит… Карька отвернулась, переводя взгляд с одного остановочного павильона на другой. Поодаль мимо текла толпа, выливающаяся из распахнутых дверей кинотеатра…

И тут кто-то крепко взял Карьку за плечо.

Она, вздрогнув, судорожно развернулась всем телом, уперлась взглядом в блестящую пуговицу на кителе, вскинула глаза и увидела усатое улыбающееся лицо.

— Не узнаешь?

— Сережа! — обрадованно вскрикнула Карька. — Если бы ничего не сказал, сто лет бы гадала, кто это, по голосу только и узнала! Ты откуда?

— Из кинотеатра, а вообще только на днях из армии. Рассказывай, как дела, как живешь, куда учиться поступила?

— Никуда пока, — смутилась Карька, не зная, как и о чем рассказывать, да и стоит ли это делать вообще. Но Сережка-то, Сережка-то! Года два назад был меньше нее ростом на полголовы!

— Давай-давай, выкладывай, вижу, что-то случилось.

Карька с сомнением посмотрела на него, прямо в глаза. Глаза были серьезные, взрослые и … красивые. Она отвела взгляд, посмотрела вдаль. Потом снова посмотрела Сережке в глаза, вздохнула. И рассказала все. Он слушал молча, ни разу не перебив. Потом твердо сказал:

— Сейчас идем к нам, поешь и выспишься. Ольга Николаевна — это моя мама — тебе обрадуется…

— А потом?

— А потом ты выйдешь за меня замуж.

Карька опешила и несколько секунд вообще ни о чем не могла думать. Потом обрадовалась. Сергей — серьезный и надежный, и вон какой красивый вымахал, и мама у него хорошая. Потом Карька сообразила, что надо будет ложиться с мужем в постель. И решительно сказала:

— Нет, не могу. Я не хочу замуж.

— Почему?

— Я буду учиться, с семьей и детьми это несовместимо.

— Очень даже совместимо, мама нам поможет, она уже мне это обещала.

— Все равно не хочу. Не хочу замуж, извини.

Она резко развернулась всем телом и побежала прочь от него к первой попавшейся остановке.

— А все-таки подумай, я подожду! — долетело ей в спину, и она побежала еще быстрее, как будто слова были кулаками, толкавшими в лопатки.

Господи, какая же ты дура, ругала она мысленно сама себя, прыгая в первый же автобус. Тебе счастье предложили, а ты… Тебе шанс на спасение предложили… Но на самом деле счастья бы не было, это она знала твердо. Только испортила бы жизнь хорошему человеку, потому что настолько не хотела ни его самого, ни того, что он предлагал, что предпочитала умереть на улице, чем спасаться такой ценой.

Вылезла она из автобуса, сама не зная, на какой остановке, и пошла без всякой цели просто вдоль домов, слушая доносящуюся из окон разнообразную музыку и пытаясь размышлять. Хотя о чем тут размышлять? Ничего хорошего не может получиться из того, из чего ничего хорошего получиться не может. Ну, не хочет она никакого интима и никогда не захочет, и нечего морочить людям головы напрасными надеждами, как бы ни хотелось получить себе выгоду такой ценой.