Елена Силкина - Ответ на молитву

Когда Карька подошла к дому, у нее в солнечном сплетении словно образовался большой гитарный колок, натягивающий нервы, как струны, все туже и туже. Чуть тронь — и тут же лопнут. Это ощущение изматывало, высасывало все силы, но за последние три года она к нему привыкла, поскольку оно стало почти постоянным. Говорят, мой дом — моя крепость. Тьфу… Крепостей не бывает, всюду ты — как голый младенец на ледяном ветру среди стада клыкастых ежей-мутантов…

Шагая все медленней и медленней, она вошла в подъезд, добрела до двери квартиры на первом этаже пятиэтажной «хрущобы» и несколько раз нажала на кнопку звонка в условленном ритме. Дверь быстро открыли — Чак как раз выходил из ванной и оказался в прихожей. Карьке в нос ударил смешанный запах убойного дезодоранта, табака и пота.

Ухмыльнувшись, отчего усики над пухлой верхней губой зашевелились, как две пиявочки, Чак загородил Карьке дорогу и подмигнул. Карька попятилась и зыркнула на него исподлобья. Слышно было, как в большой комнате мать кричит в телефонную трубку:

— Да знаю я!.. Алло, ты меня слушаешь?.. Знаю, что в детский дом — поздно! Алло! А куда?..

— Натик, твоя дылда пришарчала, — громко и очень ласково сказал Чак, обернувшись к комнате.

Наталья что-то буркнула, швырнула трубку на рычаг и выскочила в прихожую, с грохотом уронив по дороге стул.

— Деньги принесла? Давай!

Карька поспешно достала деньги и отдала матери.

— И это — за три дня? Почему так мало? Не умеешь нормально зарабатывать — иди трахайся за деньги!

И Наталья заливисто захохотала.

Вообще ни с кем никогда не буду трахаться, ни за деньги, ни без денег, подумала Карька. А вслух хмуро сообщила:

— Меня уволили. Ничего страшного, сегодня найду другую работу. — поспешно добавила она, на всякий случай попятившись.

— У-у-у, дубина стоеросовая, одно разорение от тебя! Ты мне еще должна за проживание остаешься, слышишь? Если бы не ты, я бы квартиранта на кухню пустила, так что давай приноси деньги, мне за квартиру платить надо!

Наталья замахнулась на дочь, Карька увернулась и сверкнула глазами.

— Звереныш! И когда я от тебя избавлюсь?

— Чтоб тебя черт взял! — ухмыляясь, поддержал жену Чак.

Все трое были высокого роста, но тощая Карька выглядела наиболее элегантной и наименее физически сильной. У Натальи были массивные ноги и бедра при довольно узких плечах, отчего она фигурой напоминала динозавра, а у Чака здорово расплылись когда-то неплохо накачанные мышцы из-за активного поедания пельменей, макарон и пирогов…

Разборки явно были закончены, и Карька прошмыгнула на кухню. Наталья попыталась было подойти к зеркалу в ванной, ей надо было собираться на работу, но Чак ее перехватил.

Из ванной раздался протяжный, с присвистом чмок, потом два сплетенных тела с шумом упали прямо на стоящую в прихожей обувь и принялись перекатываться туда-сюда, сопя, кряхтя, охая, повизгивая и выдавая целые свистящие рулады, сопровождающие поцелуи взасос.

Передернувшись от отвращения, Карька как только могла бесшумно полезла в холодильник. Ей надо было утащить немного молока для кошки, которая уже терлась о ее ноги, тихо урча. У кошки было шестеро котят, а запас сухого корма уже заканчивался.

Но Наталья все же услышала.

— Чево ты там шаришь? — зычный вопль на всю квартиру заставил Карьау вздрогнуть.

— Кассету ищу, «Мановар», — неохотно отозвалась Карька. Врать она не любила, но иногда считала необходимым.

Вдруг столь же зычно заржал Чак.

— Твои кассеты — у меня вместе с магнитофоном, все равно валяются без дела, пока ты весь день где-то шляешься!

Струны почти не натянулись, кассеты — фигня, зато под этот шум Карьке повезло вынуть из холодильника две сосиски, одну она запихнула себе в рот, вторую быстро скормила кошке. Потом вытащила из-под своего топчана картонную коробку с ветошью, торопливо перегладила котят, подсыпала корму и подлила воды попугайчику, чья клетка стояла на полке у нее над головой, проверила корм, воду и подстилку у белой крысы в соседней клетке и прислушалась к тому, что происходило вне кухни.

Мать и ее сожитель все еще были крайне заняты, поэтому Карька задвинула на всякий случай коробку с котятами под топчан и прилегла. Топчан был ей короток, и длинные Карькины ноги свисали, но она не замечала неудобства. Струны немного отпустило, совсем немного, а полностью они и не расслаблялись в последние три года. Кошка свернулась клубочком у нее на животе. Карька начала проваливаться в сон…