Алана Инош - Под маской Джокера

– Ух ты! – искренне восхитилась Кира. – Это я, точно! И лицо похоже, и пропорции тела соблюдены, а уж как ты байк нарисовала…

– Правильно? – с беспокойством осведомилась Леська. – Я ничего не напутала?

– Правильно – не то слово. Такое ощущение, будто ты прямо с натуры рисовала. Все детали на своих местах. Не ожидала, честно. Зрительная память у тебя как у настоящего художника. Я бы даже сказала – фотографическая.

Леська перевела вопросительный взгляд на Нелли. Та, чувствуя сердцем тёплую волну гордости за дочь, не поскупилась на похвалу:

– Просто здорово, Лесь. Кира получилась очень похоже, да и мотоцикл… – И шутливо поинтересовалась: – Ты точно его по памяти рисовала? На улицу не бегала, пока мы тут чай пили?

– Ага, с балкона на крылышках спустилась, срисовала, а потом взлетела обратно, – в тон ей съязвила Леська.

– Ого, сколько у тебя талантов! Ещё и летать умеешь, – засмеялась Кира.

Звонок мобильного ворвался в тёплую тишину квартиры настойчиво и тревожно. Идя к разливающемуся трелями аппарату, Нелли не могла отделаться от комариного писка в ушах, который у неё в последнее время всегда был дурным предзнаменованием. По нему она почти безошибочно могла угадать, что разговор будет неприятным; особенно это касалось долгих и утомительных «воспитательных» бесед матери, всё ещё не терявшей надежды образумить Нелли и «выправить» ей ориентацию.

Так и есть… На дисплее высвечивалось: «Мама». Нелли боролась с соблазном не отвечать: к чему портить такой приятный вечер, рушить его морозно-сумрачное очарование и уют? Хоть она уже и взяла в привычку внимательно выслушивать, кивать и говорить: «Да, мама. Ты, безусловно, права, мама. Абсолютно с тобой согласна», – при этом поступая по-своему, но эти разговоры стоили ей немалых душевных сил, и после них Нелли чувствовала опустошённость и слабость, вплоть до какого-то гриппозного недомогания.

И всё-таки она нажала зелёную кнопку.

– Да, мама.

На том конце линии слышались всхлипы, и Нелли ощутила ледяной укол тревоги.

– Нелечка… Я просто не знаю, как быть… Приезжай… Отца сбила машина. Он сейчас в первой городской, в отделении экстренной хирургии! – Голос матери сорвался в поток рыданий, и прошло несколько мучительных, как чёрный колпак удушья, мгновений, прежде чем она снова смогла говорить связно. – Ему срочно нужна кровь… У них проблемы с четвёртой отрицательной, есть только половина необходимого объёма. Наша с тобой не подойдёт: у меня вторая группа, у тебя – третья… Я… у меня руки-ноги трясутся, я просто ничего не соображаю сейчас!

– Мама, ты где сейчас? – чуть ли не закричала Нелли, плохо слыша себя саму из-за звона в ушах. – Дома или в больнице?

– В больнице… Возле операционной… Приезжай скорее…

Мобильный чуть не выпал из похолодевшей руки Нелли. Стук пульса в висках, вой метели в сердце.

– Что случилось? – Кира, подойдя, заглянула Нелли в глаза.

– Папу… сбила машина… ему нужна кровь, – глухо повторила Нелли угасающим эхом слова матери. – Четвёртая отрицательная… У них только половина того, что требуется.

– У меня и у Крыса четвёртая минус. – Голос Киры прозвучал спокойно и твёрдо, и Нелли поймала ртом возвращающуюся в её грудь жизнь…

А Кира тем временем уже обувалась в прихожей. Леська, стискивая в руках альбом, смотрела на Нелли своими всезнающими, недетскими глазами.

– С дедушкой всё будет хорошо, – сказала она.

– Да, Лесь, всё обязательно будет хорошо, – кивнула Кира. – Так, я на байке – за Крысом, а вы уж как-нибудь сами доберётесь. Лучше на такси. – И спросила: – В какой отец больнице?

– Первая городская, отделение экстренной хирургии, – пролепетала Нелли.

Холодная земля хрипела, пульсируя корнями-сосудами, древесные кроны сплелись в сплошной шатёр. Живой, разумный туман струился между стволами, в каждой его капельке кричала одна из растворённых в нём душ.

Длинный, сырой подземный тоннель кончился, и Нелли выползла из его чёрной пасти, чтобы припасть грудью к этим шершавым, похожим на удавов корням. Дыра за её спиной дышала и стонала: «Ом-м-м…» Глубинное пение отзывалось под рёбрами вибрацией.

Рука в белой перчатке высунулась из подземного мрака, щупая землю совсем рядом с ногой Нелли. Подброшенная пружиной собственного безгласного крика, Нелли окунулась в леденящую безнадёжность бегства.

Сколько раз она так убегала – не счесть. Сколько раз Джокер её догонял? Да всегда! Можно и не считать. В ней мгновенно разрывалась желатиновая капсула решения: бежать. Только так и никак иначе. Иных выходов она не успевала увидеть – она, вечная Алиса, ползающая по тоннелям следом за белым кроликом из одного Зазеркалья в другое.