Юлия Набокова - VIP значит вампир. (Трилогия)

— Что ты творишь? — Рука Вацлава до боли стиснула мой локоть.

— Я пыталась прочитать ее мысли, — поморщившись, призналась я. — И мне это ненадолго удалось.

— Не делай так больше. Никогда, — резко сказал он. — Знаешь, что ты только что сейчас пыталась сделать? Применить ментальный допрос.

У меня помутилось перед глазами. В памяти всплыли недавние события. Зал с тремя креслами. Справа — Вацлав, слева — Андрей. Горечь спирта обжигает нутро — так нужно, чтобы не сопротивляться дознаванию. Калейдоскоп воспоминаний, внутри которых я оказываюсь. Ураган эмоций — от ослепительного, переполняющего душу счастья до черного, беспросветного горя. Меня заставили заново пережить все самые яркие события моей жизни, и все они стали известны двоим Гончим, проводившим допрос. Андрей выступал обвинителем, Вацлав — защитником. Но какое отношение все это имеет ко мне и к Пандоре?

— Понятия не имею, как тебе это удалось, — проскрежетал Вацлав. — Взломать ментальную защиту вампира под силу только Гончим, и на это должны быть очень веские основания…

— Я просто представила себя ею, — виновато пробормотала я. — Почувствовала, что я — это она. И я была ею несколько секунд.

Вацлав уставился на меня так, как будто я только что призналась, что открутила Пандоре голову.

— Ты слилась с ее разумом? — недоверчиво уточнил он.

— Если ты имеешь в виду, что на какой–то миг я перестала быть собой, то да.

— Что ты узнала? — требовательно спросил Гончий.

— Я думаю, у нее здесь встреча с кем–то. Она кого–то шантажирует. Хочет продать его секрет. Дорого продать.

— Что за секрет? — Его тон начинал напоминать допрос, и это мне не понравилось.

— Не знаю, — неохотно ответила я. — Подробности я выяснить не успела — она обернулась, и меня выкинуло из ее сознания.

— Надеюсь, что она не догадается, в чем дело, — озабоченно проговорил Вацлав и до боли стиснул мне руку. — Жанна, ты даже не представляешь, что это значит.

— Ну так объясни мне. — Я выдернула руку.

— Последний лорд в совершенстве владел слиянием, — с угрюмым видом произнес Вацлав. — Он мог не просто узнать чужие мысли, он мог войти в сознание человека или вампира и управлять им, заставляя выполнить свою волю.

— Это как зомби? — ошарашенно выдавила я.

— Что–то вроде того, — мрачно подтвердил он. — Только человек потом считал, что сам подписал какой–то документ или убил человека, просто действовал в состоянии аффекта. — Он смерил меня пронизывающим взглядом, от которого мне захотелось провалиться сквозь землю. — Многие вампиры стремились овладеть этим уровнем развития телепатии, но еще никому этого не удалось. Время от времени появляются вампиры с похожими умениями, но это не слияние в чистом виде. Например, из убитых Инессой вампиров к слиянию были близки Марк Шальнов и Филипп Златовратский. Марк, когда пил кровь у людей, мог видеть всю их жизнь, ощутить себя ими. Это помогало ему перевоплощаться в свои театральные роли, но у людей после этого наступала полная амнезия и потеря личности.

— И вы ему разрешали? — оцепенела я.

— Он кое–что делал для Клуба, так что ему давались поблажки, — сухо ответил Вацлав. — С вампирами, как понимаешь, его штучки не проходили, и его дар, редчайший, кстати, среди нас, не считали опасным. У Филиппа была удивительная способность к эмпатии, он тонко чувствовал эмоции и желания людей и вампиров. Старейшины не раз обращались к нему с просьбой просканировать того или иного вампира или человека. Но дар Филиппа тоже не был слиянием — он мог лишь почувствовать, что у человека на сердце, управлять чужой волей он не мог. — Помолчав, Вацлав тяжело добавил: — В Пражском договоре отдельно прописан пункт о слиянии. Вампир, который овладеет им, обязан немедленно поставить в известность старейшин местного Клуба, иначе автоматически становится преступником. Если же Гончий станет свидетелем подобного воздействия, он должен немедленно взять объект под стражу.

Мне показалось, что в мое сердце всадили обойму из пистолета.

— Ты собираешься меня арестовать? — глухо спросила я.

— А разве у меня есть на то причины? — тихо откликнулся он. — Я ничего не видел.

— Тогда посмотри. — Я стремительно оглядела собравшихся: со времени нашего появления народу значительно прибавилось, и выбор расширился. Что бы такое устроить? Заставить вон ту брюнетку в коротком черном платье вылить шампанское в лицо соседки? Не надо быть телепатом, чтобы понять, что за ее фальшивой улыбкой лютует ненависть. Но нет, какое право я имею вмешиваться в чужую жизнь. Подбить фотографа станцевать стриптиз? Нет, нельзя выставлять человека на посмешище.