Юлия Набокова - VIP значит вампир. (Трилогия)

— Но ты уверен, что мы можем…

«Надеть их», — хотела закончить я, но не успела. Вацлав меня перебил:

— Это решение Криса. Он не предложил бы, если бы сам этого не хотел. Это очень важно для Криса. Думаю, он созрел для того, чтобы проститься с прошлым. Давай поможем ему в этом.

— Хорошо, — кивнула я. — Только…

— Прошу, Жанна, — прервал Вацлав, — не задавай никаких вопросов. Если ты узнаешь правду, ты начнешь жалеть Криса, а ему это будет неприятно. Дождись, пока мы уедем отсюда, и, если захочешь, я тебе все объясню.

Выйдя на улицу, я сразу же увидела Криса. Он стоял, облокотившись о капот своего внедорожника, и смотрел на меня так, как будто увидел призрака. Надо отдать должное его выдержке. За те несколько шагов, что мы сделали по пути к «лексусу», он совершенно взял себя в руки, включил свою фирменную улыбку и даже рассыпался в комплиментах. Я поблагодарила его и улыбнулась в ответ. Но всю дорогу до небоскреба, пока мы ехали в машине, на душе было горько. Как будто мы с Вацлавом украли чужую мечту. Как будто это по нашей вине Крис улыбается только губами, тогда как его глаза плачут без слез.

Крис

Октябрь 2001 года, Лос–Анджелес

Крис долго не мог понять, чего от него добивается курьер в синей форменной бейсболке и такой же дурацкой футболке. Он не заказывал ничего такого, что могло бы находиться в высокой картонной коробке легкомысленного розового цвета с изображением белой лилии. Он вообще ничего не заказывал в последний месяц. Вот только пустые коробки от пиццы в прихожей все прибавлялись… Он не помнил, как делал заказ и как встречал курьера. Он не помнил вкуса пиццы. Его кровь сейчас на добрых девяносто процентов состояла из текилы, бутылки из–под которой валялись по всей квартире. Особенно много — на диване. И ни одной — в спальне, куда он не заходил с тех пор, как остался без Нади.

— Мисс Олейник. Надя Олейник, — терпеливо повторил курьер. — Она оставила этот адрес в качестве доставки.

Крис в ярости взглянул на гладко выбритого, любезно улыбающегося парня. Он что, издевается? Разве он не знает, что Надя оставила его? Что это из–за нее квартира завалена пустыми бутылками из–под текилы, а на столике в прихожей громоздится пирамида картонок от пиццы, вкуса которой он не помнит?

— Я звонил по контактному телефону, но номер не отвечает. Поэтому приехал без звонка. Так адрес правильный? — вновь задал вопрос курьер.

Крис только кивнул, чувствуя, как в горле стоит ком размером с большое колесо пиццы.

— Я могу видеть мисс Олейник?

Крис мотнул головой, схватившись за косяк двери. Ему было нечем дышать. А этот невыносимый человек задавал такие бессердечные вопросы.

— Может быть, вы сами примете заказ? — Курьер с сомнением и жалостью посмотрел на него.

Невыносимо! Крис бессильно отвел глаза и встретился взглядом с незнакомцем, стоящим в зеркальной раме. Взъерошенный, болезненно худой, с запавшими щеками, покрытыми месячной щетиной, с покрасневшими глазами, в которых сквозила смертельная тоска, он был ему совершенно незнаком. Вот только майка бейсбольной университетской команды у него такая же, как у Криса, хотя и болтается на нем как на пугале. Крис протянул к нему руку — и не сразу понял, что ударился о зеркальную поверхность.

— Простите. Я лучше пойду, — донесся до него голос курьера. — Могу я оставить записку для мисс Олейник?

— Нет, — ожесточенно ответил Крис.

— Она переехала? Может быть, вы дадите мне ее адрес? — не отставал курьер. — У меня написано, что мисс Олейник просила доставить заказ как можно скорее. Последняя дата — завтрашний день, двадцать пятое октября.

Что–то знакомое шевельнулось в памяти в связи с этой датой, а потом Криса словно окунули в ванну со льдом, и он мгновенно протрезвел, ощутив на губах невыносимую горечь текилы и металлический вкус своей крови. Двадцать пятое октября — день рождения Нади. У него даже лежит для нее подарок, который завтра нужно отнести… Двадцать седьмое октября — дата их свадьбы, которая уже никогда не состоится, день разбитых надежд. Но не эти цифры высечены на холодном мраморе. Там выбито две даты: 25 октября 1980 — день рождения Нади, 11 сентября 2001 — день, когда ее не стало. День, который он тщетно пытался забыть, накачиваясь текилой.

— Надя умерла.

Ну вот. Он произнес это. Впервые произнес. В глазах курьера — шок и сочувствие.

— Простите. Я уже ухожу.

— Стой. — Крис не мог отвести взгляда от розовой коробки. — Что там?