Александр Турбин - Метаморфозы - таракан

Но больше всего тел было на Южной стене. Воспользовавшись потерей двух бастионов, охраняющих этот участок крепостных укреплений, Рорка пошли на штурм. И остановить его было почти невозможно. Почти. Потому что пришло утро, а крепость все еще была в руках защитников. Дважды Рорка прорывались внутрь, овладевая частью стены и скатываясь во внутренний двор. И дважды яростный удар рыцарей лорда Виллиана отбрасывал врага обратно за стену. Кипящее масло, горшки с ядовитым дымом, известь. Протяжный стон неподдающихся ударам ворот, контратака и уничтоженный таран. В эту ночь вместилось многое.

Обрушившийся на поле боя сумасшедший ливень закончил битву. Кроме воды ничего не было видно. Враги оступались на скользких, мокрых штурмовых лестницах и падали вниз. Огонь не горел, тетива мокла, холодные и мокрые одежды сковывали движения. Рорка протрубили отход. Попытка взять Маинваллир без долгой осады провалилась. Попытка отбить штурм без больших потерь оказалась тоже не слишком удачной.

Регир смог прийти в себя и шатаясь выйти из своих комнат только под вечер. Его качало, казалось, что прожитые годы как никогда сильно гнули его к земле. Этот бой дался ему слишком тяжело — откат от единственного примененного «невода» чуть не отправил его к свету. Надо было радоваться, но он ходил мрачнее тучи, при случае косился в сторону Бравина и тихо бормотал проклятия. Пусть. Судя по тому, что видел мастер заклинаний, следующий бой будет для старика последним. Слишком стар он для таких фокусов, хотя и видно былое мастерство. Итлана не стала с ним разговаривать, только хмуро покачала головой и отправила восстанавливать силы.

Таннис не пострадал, хоть и оказался стараниями девы битвы на самом опасном участке. Чем он запомнился? Ничем. Бравину не до него было, пришлось без поддержки Регира бороться против двух групп шаманов. Возможно, успешно, по крайней мере, один из ударов по группе у требушетов точно принес Рорка массу хлопот. Да и машинам не поздоровилось, что тоже радовало. Один из немногих поводов для радости.

Лорд Виллиан погиб утром, за несколько мгновений до окончания штурма, одним из последних — глупо и неожиданно. Шальная стрела попала в единственное незащищенное место на теле — в лицо. На излете, выпущенная наугад, в небо, в ливень. Судьба свирепа, сражаться всю ночь, увидеть отступающих врагов и умереть, просто открыв забрало и подставив измученное лицо под капли дождя. Он умер на месте, оставив проблемы гарнизона на капитана Эвиана. Жаль, надежный был и опытный. Такие воины — опора покрепче крепостных стен и башен.

Белый ястреб прилетел после обеда. Таких птиц отправляют только из столицы и только в особых случаях, когда нужно передать что-то срочное. Они сильнее, быстрее, выносливее своих пестрых собратьев, но и стоят, к сожалению, гораздо дороже. Посланник преодолел буйствующий ветер и ливень и принес одно короткое сообщение в капсуле, привязанной к правой лапке. Письмо, перевернувшее мир. Письмо, отправившее Бравина обратно на поиски. Письмо, превратившее непоколебимую, дерзкую и грозную деву битвы в серую статую с пустыми, осиротевшими глазами. Письмо, даже скорее просто записку в три слова. Неимоверных, бессмысленных, беспощадных.

«Владыка убит. Измена».

Они стояли перед ним на коленях, все — невредимые и раненые, старые и молодые. Они стояли перед ним на коленях, в грязи, под дождем, но смотрели прямо в лицо, не отводя взгляд, не прячась и не оправдываясь. Безумцы, не сумевшие сберечь его сына.

Мер То искал в них следы страха, отчаяния или надежды — тщетно. В них не было страха, не могло быть отчаяния, и они точно знали свою судьбу. Шарги. Сталь.

— Сотник, почему ты привез его ко мне неотомщенным? Где головы убийц? Где уши побежденных врагов? Где все то, ради чего ушел мой сын?

Сотник молчал, даже не попытавшись ответить. Твердый взгляд выбеленных временем глаз вместо ответа. Да струи дождя, текущие по слипшейся седой шевелюре. По гриве волос, так знакомой Мер То еще с детства, за такую копну было здорово держаться во время дикой скачки по лагерю на плечах еще молодого тогда Барчи. Но это неважно. Это — мелочь.

— Почему вы здесь, когда еще веселятся ваши враги? Вы слышите их смех? Вы чувствуете запах дыма их костров? Вы видите их довольные лица?

Никто не попросит пощады. Никто не отведет взгляд. Никто не опозорит клан. Шарг, заслуживший смерть — все равно шарг.

— Сначала каждому из вас отрежут уши — потому что вы слышали, как умирает Шин То. Потом отрежут язык — потому что вы разговаривали, когда умер Шин То. Выколят левый глаз — потому что вы видели, как умирает Шин То. Потом вырвут ноздри — за то, что вы несли его тело и слышали запах гнили. Вам выжгут клеймо раба на лбу, но оставят жить — для того, чтобы вы отправились обратно и принесли мне сердца убийц.