Александр Турбин: Метаморфозы: таракан

Черные базальтовые стены. Белые гранитные плиты. Низкий, давящий к полу, потолок.

— Мы шарги. Мы ветер и море. Мы горы и степи. Мы суть земли.

Шесть колонн по числу кланов. Двенадцать кругов на гранитном полу. Шесть для вождей. Три для вестников. Три для изучающих сущее.

— Мы шарги. Мы гроза и буря. Мы пламя и стужа. Мы первый день и последняя ночь на земле.

Двенадцать склоненных голов. Двенадцать преклоненных колен. Двенадцать факелов, чадящих в ночи.

— Мы шарги. Мы приходим, чтобы брать. Мы стоим, когда пали все остальные. Все самые великие победы — наши. Все самые страшные поражения — от нашей руки. Весь мир — наши угодья. Мы суть земли.

Постамент, освещаемый двенадцатью факелами. И голос, рвущий тишину, как дырявую тряпку.

— Мы шарги. Нет никого, кто равен нам. Нет никого, кто может устоять перед лицом нашего гнева.

Ярость и гнев, бушующие в зале. И воин на постаменте, захлопнувший окованную золотом книгу в старом кожаном переплете.

— Так было…

И пронзительная тишина, в которой чуть слышно дыхание присутствующих, в которой кажется величественным даже потрескивание факелов.

— Наша великая сила и великая слава, наша гордость и наша вера стали пылью на дороге времени. Наши победы оказались ничтожны, а прах наших отцов и братьев удобряет поля наших врагов. Мы утратили цель, потеряли корни, забыли вкус крови и звон стали. Так есть…

Воин обвел пронзительным взором зал. Никто не отвел взгляд. Слабых здесь не было. Только сильные духом могли привести его к цели.

— Пришло время, чтобы взять все. Потому что мы все еще шарги — непобедимые воины, бесстрастные судьи, безжалостные палачи. Алифи сильны? Алифи мудры? Их города неприступны? Да. Да. Нет. Их города можно разрушить.

И бешеный взгляд с постамента.

— Их города должны быть разрушены!!! Силой на силу! Хитростью на мудрость! Осадными машинами на неприступные башни! Страстью на хладнокровие! Коварством на расчет! Воины пустынь и степей должны стоять на руинах твердынь Севера! Так должно быть!

Отзвук последней фразы отразился от каменных стен.

— … должно быть… должно… быть…

— Я, Великий шаргов клянусь всеми демонами ада, если этого не случится, я взойду на Путевую Скалу и шагну в вечность. Я уйду во Тьму с позором, взяв с собой только один мешок. Там не будет ни ценностей, ни оружия, ни доспехов. Там будет только двенадцать голов. Ваших голов.

— Великий, прости за дерзость, — первый из шести, самый достойный из двенадцати. — Мы увидим руины северных городов. И мы все вместе выйдем на Путевую Скалу в блеске славы и лучах победы.

— Ты — сказал. Я — услышал. Оружие — ждет. Мешок — тоже…

Говорят, что описывать прошедшее трудно. Это не совсем правда. Бывают такие мгновения в жизни, которые не забываются никогда. Закрываешь глаза и переживаешь те минуты снова и снова. Они становятся частью тебя, неотделимой от твоей сути. Когда происходили эти события, у меня не было ни времени, ни возможности вести дневник. На тот момент думать о нем было бы глупо. Значительно позже мысль описать, обдумать и взвесить все происходящее все чаще стала приходить мне в голову. Начиная с того что уже было, перейти к тому, что происходит сейчас, ну и возможно оценить то, чему еще только предстоит случиться.

У истории каждого человека есть начало. И далеко не всегда этим началом является день рождения. В моем случае это также верно. Достаточно сказать, что моя история делится на до и после. Бывает так, когда одно событие делит жизнь на то, что было, и то, что стало. Для кого-то таким событием становится свадьба, для кого-то тюрьма, а у кого-то и плевок с верхнего этажа перевернет жизнь вверх тормашками.

Помню, как я в тот день устал на работе. Была пятница, сессия и студенты-задолжники пытались добить меня очередными попытками сдать экзамен. Это оказалось не так просто, как они бы хотели, и не так быстро, как хотел бы я. Приехал домой совсем разбитый, поцеловал жену, спросил дочку «как в школе?» и, не дожидаясь ужина, лег спать. Если бы знать тогда, что шаг в пропасть это и есть легкий сон перед ужином. Увы. Предчувствие беды смолчало, я лег спать, а судьба разбилась в мелкое крошево. Прошлая жизнь закончилась на том сне, а потом началось безумие, которое продолжается и поныне.