Эвелин Фредриксен - Дорога к проклятию

Неумолимые призраки не давали ему отдышаться. Из-за принуждения он выпустил из рук свой посох и начал ползти. Злобная аура некроманта наносила свои удары и вдавливала его глубже в снег своей тяжестью. Кел'Тузада трясло, он хныкал и, о боги, как же он ошибся, глупо, в корне ошибся. И это было не истощение, а абсолютный, глубинный ужас.

Ты никогда не застанешь меня врасплох, ибо я не сплю, и как ты уже мог догадаться, я способен читать твои мысли так же легко, как книгу. И не надейся победить меня. Твой крошечный разум неспособен объять мощь, которой я могу управлять по прихоти.

Платье Кел'Тузада уже давно было порвано, а штаны — никудышной защитой против кусков льда и грубо вытесанных ступеней. Преодолевая последний виток спирали, он оставлял кровавые отпечатки избитыми коленями и ладонями. Трон излучал пронизывающий холод, и туман окружал его. Трон — не из кристалла, а изо льда.

Бессмертие может быть великим благом. Оно также может быть мучением, степень которого ты еще даже не начал постигать. Брось мне вызов, и я покажу тебе, что знаю о боли. Ты будешь молить о смерти.

Он остановился в нескольких шагах от трона, не в силах двигаться дальше, беспомощно придавленный мощнейшей аурой нечеловеческой ненависти. Немыслимая сила наваливалась на него, прижимая щекой к жесткой поверхности камня.

— Пожалуйста, — он зарыдал, — Пожалуйста!

Ничего больше произнести он не мог.

Наконец, тяжесть ушла. Призраки отступили, но он не решался подняться. Он вообще сомневался в своей способности подняться. Однако глаза его против воли искали своего мучителя.

На троне, точнее, большей частью внутри него, восседал латный доспех. Кел'Тузаду он показался черным, но, присмотревшись, он понял, что поверхность брони вообще не дает отсветов. Чем дольше он смотрел, тем сильнее ему казалось, что она пожирает весь свет, надежду, здравомыслие.

Витой шипастый шлем, очевидно, служил короной. Он был украшен голубым самоцветом и, как и весь доспех, был пуст. Одной рукавицей фигура сжимала клинок, на его лезвии были вытравлены руны. Здесь была мощь. Здесь было отчаяние.

Как мой представитель, ты получишь знание и магическую силу, которые превзойдут твои самые честолюбивые мечты. Но взамен, ты станешь служить мне до конца своих дней, в жизни или смерти. Предашь меня, и я сделаю тебя одним из своих неразумных слуг, и ты продолжишь мне служить.

Служение этой призрачной сущности, этому Королю-Личу, как начал про себя называть его Кел'Тузад, несомненно, принесет огромную власть… и проклятие на веки вечные. Но это осознание пришло слишком поздно. Кроме того, проклятие имело мало значения без перспективы умереть окончательно.

— Я ваш. Я клянусь в этом, — хрипло молвил он.

В ответ, Король-Лич послал ему видение Наксрамаса. Маленькие фигуры в черных одеждах стояли широким кругом на поверхности ледника. Их руки, явно сплетающие темную магию, вскидывались и опускались в такт гудящему песнопению, ускользающему от понимания Кел'Тузада. Дрожь сотрясала землю под их ногами, но они продолжали плести свои чары.

Ты отправишься в путь и будешь нести доказательства моей власти. Ты станешь моим посланником в мире живых и присоединишься к группе подобных тебе, дабы воплощать мои планы. Иллюзией, убеждением, болезнью и силой оружия вы утвердите мою власть над Азеротом.

К изумлению Кел'Тузада, лед вздыбился и раскололся, и верхушка зиккурата пробила замерзшую землю. Строение поднималось из глубин. Фигуры в черном удвоили старания, и пирамида продолжила свой невероятный исход. Глыбы льда и куски грязи летели наружу с силой взрыва. Вскоре вся конструкция освободилась от земных оков. Медленно, но верно, Наксрамас поднимался в воздух.

И это будет твоим кораблем.