Стивен Кинг - Стрелок (пер. Р. Ружже)

– Не натрясу.

Снова воцарилось молчание. Огонек папиросы подмигивал, то разгораясь, то потухая.

– Утром ты уйдешь, – невыразительно сказала она.

– Да надо бы. Думаю, он расставил мне здесь ловушку.

– Не уходи, – сказала она.

– Посмотрим.

Стрелок повернулся на бок, отстранившись от нее, но Алиса успокоилась. Он оставался. Она задремала.

Уже засыпая, она опять подумала о том, с какими странными словами обратился к нему Норт. Ни до, ни после того она не замечала, чтобы стрелок выражал какие-нибудь чувства. Даже любовью он занимался молча, и лишь под конец его дыхание становилось неровным, а потом на миг замирало. Он словно явился из волшебной сказки или легенды – последний из своего племени в мире, пишущем последнюю страницу своей книги. Но это было неважно. Он собирался ненадолго задержаться. Завтра или послезавтра времени на раздумья будет довольно. Она уснула.

9

Утром Алиса сварила кашу из грубо смолотой овсяной крупы, и стрелок съел ее, не проронив ни слова. Он уплетал овсянку, не думая о женщине и едва ли замечая ее. Он знал, что должен идти. С каждой проведенной им за столом минутой человек в черном оказывался все дальше – вероятно, сейчас он был уже в пустыне. Его стезя неуклонно вела на юг.

– У тебя есть карта? – вдруг спросил стрелок, поднимая на Алису глаза.

– Чего, поселка? – рассмеялась она. – Маловаты мы для карты.

– Нет. Того, что за поселком, на юге.

Улыбка Алисы поблекла.

– Там пустыня. Просто пустыня. Я думала, ты немного побудешь в Талле.

– А на юге пустыни что?

– Почем я знаю? Через нее никто не ходит. С тех пор, как я здесь, никто даже и не пытался. – Она вытерла руки о передник, взяла прихватки и опрокинула лохань, в которой грела воду, в раковину. Вода заплескалась, от нее пошел пар.

Стрелок встал.

– Ты куда? – В своем голосе Алиса расслышала визгливую ноту страха и возненавидела себя за это.

– На конюшню. Если кто и знает, так это конюх. – Он положил руки ей на плечи. Ладони были теплыми. – Заодно договорюсь насчет мула. Раз я собираюсь задержаться здесь, нужно, чтоб за ним был уход. До моего отбытия.

Еще не сейчас. Алиса поглядела на него снизу вверх.

– Поосторожней с Кеннерли. Даже если он ничего не знает, так тут же сочинит.

Когда стрелок ушел, она повернулась к раковине, чувствуя, как медленно текут горячие, страстные слезы благодарности.

10

Кеннерли был беззуб, неприятен и страдал от засилья дочерей. Пара девчонок-подростков поглядывала на стрелка из пыльного сумрака сарая. В грязи радостно пускал слюни младенец женского пола. Взрослая дочь – светловолосая, чувственная замарашка – с задумчивым любопытством наблюдала за ними, набирая воду из стонущей колонки подле строения.

Конюх встретил стрелка на полпути от улицы ко входу в свое заведение. В его манере держаться ощущались колебания между враждебностью и неким малодушным раболепием, какое встречается у дворняг, живущих при конюшне и слишком часто получающих пинки.

– Заботимся, заботимся о нем, – сообщил он и, не успел стрелок ответить, как Кеннерли накинулся на дочь: – Пошла, Суби! А ну давай прямым ходом в сараюшку, леший тебя возьми!

Суби хмуро поволокла ведро к пристроенной сбоку сарая убогой хибарке.

– Ты говорил о моем муле, – сказал стрелок.

– Да, сэр. Давненько я не видал мулов. Было времечко, их не хватало, и дикими же они росли… но мир сдвинулся с места. Ничего я не видамши, окромя нескольких коровенок, да лошадей, что возят дилижансы, да… Суби, Бог свидетель, выпорю!

– Я не кусаюсь, – любезно сообщил стрелок.

Кеннерли едва заметно раболепно съежился.

– Не в вас дело. Нет, сэр, не в вас. – Он широко ухмыльнулся. – Просто она с придурью, такая уж уродилась. Бес в ней сидит. Никакого сладу с девкой. – Глаза старика потемнели. – Конец света подходит, мистер. Знаете, как в Писании: «Чада не станут повиноваться родителям своим, и на толпы найдет чума».

Стрелок кивнул и показал на юг:

– Что там?

Кеннерли ухмыльнулся, показав десны и редкие, расположенные попарно зубы.

– Поселенцы. Трава. Пустыня. Что ж еще? – Он мерзко хихикнул и смерил стрелка холодным взглядом.

– Пустыня большая?

– Большая. – Кеннерли старался выглядеть серьезным. – Может, три сотни миль. Может, тысяча. Это я вам, мистер, не скажу. Ничего там нету, кроме бес-травы да еще, может, демонов. Туда ушел тот другой мужик. Который поставил Норти на ноги, когда он занемог.