Maurizio Dagradi - Критерий Лейбница

Когда Маррон посмотрел на остатки своего бутерброда, чувство вины покинуло его, и, по мере того, как все яснее приходило осознание происходящего, он погрузился в своего рода транс, глядя на бутерброд широко раскрытыми испуганными глазами. Одежда стала мокрой от холодных капель пота, бегущих со лба и обильно стекавших вниз по уже влажному телу, руки задрожали, а легкие стали жадно ловить воздух.

Немного выше центра бутерброда, с верхней правой стороны не хватало одной части, и эта часть не была той формы, которая должна была бы составлять одно целое с частью, утащенной котом. Нет, это был кусок длиной примерно в четыре сантиметра, шириной в сантиметр, гофрированный параллельно горизонтальным длинным сторонам.

Не наблюдалось следов сгорания, крошек или каких-либо других остатков, а также не осталось запаха и дыма. Другой части бутерброда больше просто не существовало.

Тот маленький фигурный кусочек хлеба был просто передвинут? Расщеплен?... Или что?

В голове Маррона со скоростью света промелькнули все предположения, какие он только знал, ортодоксальные и не только, а между тем транс начал покидать его, дыхание пришло в норму, а сам он вернулся в настоящее.

Маррон еще не знал об этом, но История человечества стояла перед лицом решающего поворотного момента.

Сейчас.

И навсегда.

Соблюдая крайнюю осторожность, чтобы не врезаться в рабочий стол, и одновременно глядя на кота, уединившегося на расстоянии десятка метров на шкафу в намерении раскрошить кусок хлеба, Маррон направился к телефону, висящему на стене позади него. Он пытался вспомнить домашний номер Дрю. Однажды он звонил ему, чтобы прояснить одно задание. Он заканчивался на 54 или 45?

– О, дьявол!

Он набрал первый вариант номера и после короткого ожидания услышал голос профессора в трубке:

– Кх!... Алло, – ответил профессор простуженным голосом.

– Профессор, это я, Маррон. Я думаю, будет лучше, если Вы срочно вернетесь в лабораторию. Есть нечто, что Вы должны увидеть…

– Маррон! – бесцеремонно прервал его Дрю. – У меня был тяжелый день: ректор сообщил мне, что фонды для нашей лаборатории сокращены на сорок процентов, и… кх… кажется, что в этом году мне так и не позволят уйти на пенсию. Надеюсь, что ты действительно хочешь показать мне нечто очень-очень важное!

– Ну, профессор, полагаю, что если Вы не захотите получить Нобелевскую премию, получу ее я один.

– Что ты болтаешь, Маррон? У меня нет времени на шутки!

Маррон даже не смутился:

– Это касается Вашей экспериментальной установки, профессор. Она производит эффект, который…

Студент уловил короткий шорох и через несколько секунд услышал, как хлопнула дверь. Он продолжал слушать звуки дома Дрю: телевизор по-прежнему оставался включенным, и оттуда как обычно доносился бессодержательный лепет. Профессор даже не позаботился о том, чтобы повесить трубку.

Маррон остался охранять экспериментальную установку, постоянно держа в поле зрения кота, чтобы не допустить его повторного нападения на бутерброд, что однозначно повлекло бы за собой катастрофические последствия. Животное поглощало хлеб маленькими кусочками, но каждый откусанный кусочек неумолимо уменьшал размер бутерброда, и кот уже начинал исподтишка поглядывать на рабочий стол.

Дрю все не приходил.

Маррон проклинал себя за то, что никогда не давал есть этому котенку, хотя ему было известно, что этим занимались другие студенты. Но он не знал, что в тот день эти студенты отправились на семинар и не покормили кота, уверенные, что его покормит Маррон.

Меж тем котенок покончил с бутербродом и вытянулся, пристально посмотрев на рабочий стол. Маррон начал покрываться потом, не зная что делать, когда услышал шум хлопнувшей двери и быстрые шаги по дороге, ведущей к входу в лабораторию.

Дверь внезапно распахнулась, и появился Дрю. Войдя, он обвел взглядом все помещение и моментально оценил ситуацию: Маррон неподвижно стоял около рабочего стола, пристально следя за котом, который со всей серьезностью намеревался схватить бутерброд, лежащий на пластине экспериментальной установки, казавшейся полностью собранной.

Дрю имел хорошие отношения с котом и потому разрешил безвыходную ситуацию самым банальным образом:

– Нильс, прочь!

Услышав эту сухую команду, котенок, носящий такое важное имя 2, выскочил прямо из окна лаборатории, остававшегося всегда немного приоткрытым в целях обеспечения циркуляции воздуха.