Нил Шустерман - Жнец-2. Испытание

Ярость на мгновение сверкнула в лице Жнеца Фарадея, до сих пор спокойном и почти безмятежном. Но ярость эта была обращена не на Муниру.

– Да, так называемые новые жнецы не хотят понимать, сколь серьезной и даже торжественной должна быть их работа. Это – одна из причин, по которой я пришел сюда.

Более этого Фарадей не сказал ничего. Он просто ждал реакции на свои слова.

Молчание затягивалось. Но эта тишина вовсе не была тревожной – напротив, она была напоена глубоким смыслом. Он появился в одно мгновение, но, чтобы развернуться, ему потребовалось время.

Она не забыла, что, кроме нее, в ночную смену работали еще четверо студентов, и поняла: в этот раз именно она была избрана из пяти претендентов.

– Я сохраню вашу тайну, – сказала Мунира.

И оставила Фарадея заниматься исследованиями, чувствуя, что ее жизнь, наконец, обрела достойный смысл.

Меня иногда пугает сопротивление, которое люди пытаются оказать мне, когда я наблюдаю за тем, что они делают. Я же не вмешиваюсь в их жизнь. Такое могут утверждать только фрики. Но, если я и присутствую в бытии людей, то в качестве силы исключительно технической, им необходимой и, самое главное, являюсь я к ним только по приглашению. Да, у меня есть камеры в частных домах везде, кроме Зоны Хартии, но эти камеры могут быть выключены одним лишь словом. Конечно, моя способность служить людям становится много меньше, если я не все знаю об их поведении и взаимоотношениях. Это – общеизвестный факт, а потому огромному большинству людей даже в голову не приходит мысль ослепить меня.

Девяносто пять целых и три десятых процента времени большинство населения позволяет мне быть свидетелем их личной жизни, потому что считает мои камеры не столько инструментом нарушения права человека на личную жизнь, сколько чем-то вроде оптических сенсоров.

Четыре целых и семь десятых процента времени, проводимого за «закрытыми дверями», как я это называю, людьми отдано той или иной форме сексуальной активности. Мне кажется абсурдным то, что многие не желают, чтобы я было свидетелем этому, так как мои наблюдения всегда помогают улучшить любую ситуацию.

В практике постоянного наблюдения за жизнью человеческих существ нет ничего нового. Это была основная особенность, основной догмат религиозной веры со времен начала цивилизации. На протяжении истории большинство верующих верили в то, что Некто Всемогущий видит не только то, что люди делают; он проникает и в самую их душу. Подобная практика наблюдения пробуждала в людях любовь к наблюдающему за ними, а также обожание и преклонение.

Но разве я – в количественном отношении – не более благосклонно к человечеству, чем все разнообразные варианты бога, вместе взятые? Я не вызывало наводнений в наказание за плохие поступки людей, не разрушало их городов. Никогда и никуда я не отправляло армии, чтобы своим именем захватывать чужие страны. Никогда никого не убило и не причинило ни малейшего вреда.

А поэтому – хоть я и не требую поклонения, разве я его не заслуживаю?

КАМЕРЫ МЕДЛЕННО ПРОСЛЕДИЛИ, как жнец в алой мантии, сопровождаемый двумя здоровенными охранниками, вошел в кафе. Микрофоны направленного действия считывали каждый звук – от легкого почесывания бороды до покашливания. Но какофония шумов была отдифференцирована, и из нее был выделен один-единственный разговор – тот, что начался, когда жнец в алой робе уселся на свое место.

«Гипероблако» наблюдало. «Гипероблако» слушало. «Гипероблако» размышляло. Оно управляло целым миром, оно поддерживало существование всего человечества, а потому не могло разбрасываться на все ведущиеся в мире разговоры – это было бы неэффективной тратой энергии. Но эту беседу «Гипероблако» считало значительно более важной, чем все миллиарды бесед, мониторинг которых оно в эти минуты осуществляло. Главным образом из-за людей, которых эта беседа свела вместе.

– Спасибо за то, что согласились со мной встретиться, – сказал Жнец Константин Жнецам Кюри и Анастасии. – Я очень высоко ценю то, что вы решили выйти из укрытия и поговорить со мной.

– Мы ни от кого не прячемся, – возразила Жнец Кюри, не скрывая своего негодования. – Странствовать – это наш осознанный выбор. Для жнеца странствие – нормальный способ существования.

«Гипероблако» на несколько люменов усилило свет в комнате, с тем чтобы отследить нюансы выражения лиц беседующих.