Нил Шустерман - Жнец-2. Испытание

Анастасии дом показался знакомым, но в суете и суматохе она не смогла определить – чем. Вода перетекала через порог и неслась по ступеням в нижние помещения. Мари направилась вверх и остановилась перед дверью второго этажа.

– Вы можете сказать, куда мы идем? – спросила Анастасия.

– Ты мне доверяешь? – только и спросила Мари.

– Конечно!

– Тогда никаких вопросов!

Она распахнула дверь, и Анастасия поняла, где они находятся. Это был боковой проход в Музей сообщества жнецов. Они очутились в магазине сувениров, который видели во время своей экскурсии. Теперь здесь было пусто – кассиры давно оставили свои конторки.

Мари тронула ладонью дверь.

– Как Высокое Лезвие, я имею сюда доступ. Будем надеяться, что система уже перенастроена.

Ладонь была отсканирована, дверь распахнулась, и перед ними открылся подиум, ведший к огромному стальному кубу, который силой магнитов удерживался внутри еще более крупного стального куба.

– Что это за место? – спросил Роуэн.

– Это Подвал Реликвий Прошлого и Грядущего, – ответила Кюри и поторопила своих спутников:

– Быстрее. Времени нет.

– Зачем мы сюда пришли? – не унималась Анастасия.

– Есть способ покинуть остров, – отозвалась Жнец Кюри. – И разве я не просила обождать с вопросами?

Подвал выглядел так же, как и накануне, во время экскурсии. Мантии Основателей. Тысячи драгоценных камней по стенам.

– Сюда! – сказала Мари. – За мантией Верховного Лезвия Прометея. Видите это?

Анастасия заглянула за мантию.

– Что мы ищем? – спросила она.

– Когда увидишь, поймешь.

Роуэн присоединился к Анастасии, но за мантией Основателей не было ровным счетом ничего. Даже пыли.

– Мари! – взмолилась Анастасия. – Хоть намек!

– Прости, Анастасия, – услышала она за спиной голос Жнеца Кюри. – Прости за все.

Анастасия повернулась, но позади нее никого не было, а дверь Подвала медленно закрывалась.

– Нет! – закричала Анастасия.

Они бросились к двери, но услышали только скрежещущий скрип поворотного механизма да последний щелчок замка. Дверь была заперта снаружи.

– Мари! – кричала Анастасия, изо всех сил колотя кулаками в дверь – пока они не превратились в сплошной синяк. Слезы наполнили ее глаза, готовые вот-вот хлынуть.

– Почему она это сделала? Почему оставила нас?

Роуэн же спокойно ответил:

– Думаю, я знаю…

После чего отвлек ее от запертой двери и повернул к себе лицом.

Анастасия не хотела смотреть ему в глаза. А вдруг в них она тоже прочтет знаки предательства? Если уж Мари ее предала, кому можно доверять? Но когда она все-таки увидела его глаза, в них не было предательства. Только понимание и приятие неизбежного.

– Ситра, – тихо и спокойно сказал он. – Мы умрем. Но не навсегда.

Ситра отшатнулась от Роуэна.

– Но как нам это удастся? – спросила она с горечью столь же едкой, сколь едкой была кислота, которой ее когда-то хотели убить.

Но Роуэн, черт бы его побрал, оставался спокойным.

– Мы находимся в наполненном воздухом стальном кубе, который подвешен в другом стальном кубе. Это как… как саркофаг внутри склепа.

От этих сведений Анастасии не стало легче.

– А это означает, – напомнила она Роуэну, – что через несколько минут мы окажемся на дне Атлантического океана.

– Температура же воды на дне Мирового океана, – подхватил он, – составляет всего пару градусов выше уровня замерзания.

И Анастасия поняла. Поняла все до конца. Поняла, какой трудный выбор должна была сделать Жнец Кюри. Поняла меру той жертвы, которую она принесла, чтобы спасти ее и Роуэна.

– Мы умрем, но в холоде тела наши сохранятся, – проговорила она. – И вода нас не тронет.

– Именно!

– А потом, когда-нибудь, кто-нибудь нас найдет.

Роуэн кивнул.

Ситра попыталась осознать происходящее. Перспектива, открывшаяся перед ними, была ужасна, но что это за ужас, если он освещен светом надежды?

– И как долго… – начала она.

Роуэн осмотрелся.

– Я думаю, холод убьет нас еще до того, как кончится воздух.

– Нет, – возразила Ситра, потому что эту часть будущего она уже приняла. – Как долго нам лежать на дне?

Роуэн пожал плечами.

– Год, – задумчиво проговорил он. – Десять лет. Может быть, сто. Мы не узнаем, пока нас не восстановят.

Она обняла Роуэна и прижалась к нему. В его объятьях она чувствовала себя не Жнецом Анастасией, а просто Ситрой, Ситрой Терранова. Именно здесь она вновь обретала себя. С того самого момента, как судьба их резко изменилась, с первых дней ученичества, они были накрепко привязаны друг к другу. Вместе – и друг против друга. Вместе – и против целого мира. Все в их жизни было обусловлено их единством, их союзом. Раз уж суждено им сегодня умереть, чтобы затем возродиться, будет правильным, если они сделают это вместе.