Нил Шустерман - Жнец-2. Испытание

Она ухватилась за стойку и потянулась к Годдарду, к его протянутой руке.

Но Годдард отнял руку.

– Не сегодня, Фрида! – произнес он с сочувственной улыбкой. – Не сегодня!

Он сбросил руку Фриды со стойки, а вертолет взмыл вверх, оставив Верховных Жнецов в самом центре котла, кипящего голодными акулами.

– Нет! – закричал Ксенократ. Годдард прилетал не спасти Верховных Жнецов, а продемонстрировать, кто виновен в их гибели. Вкусить кровавого аромата мести.

Винты вертолета отпугнули акул, но, как только шум винтокрылой машины стих, хищники вновь подчинились своим инстинктам и перепрограммированным наночастицам, которые убеждали акул в том, что они голодны. Неутолимо голодны.

Акулы бросились к плавающим на поверхности жнецам. Рифовые акулы, тигровые акулы, акулы-молоты: все морские хищники, на которых было так интересно смотреть через иллюминаторы, собрались в одном месте! Ксенократ мог лишь смотреть, как акулы хватают несчастных одного за другим и тащат на глубину. Последний отчаянный крик – и кипение окрашенной кровью воды.

Ксенократ забрался на спинку кресла, большая часть которого, как и весь зал заседаний, была уже под водой. Он понял – его жизнь закончится через несколько мгновений, но именно сейчас он осознал, что может одержать еще одну победу. Последнюю победу над Годдардом. И, более не раздумывая, Ксенократ пригнулся и бросился в воду. В отличие от прочих, он не стал снимать мантию, и, как это произошло год тому назад, когда он барахтался в бассейне Годдарда, позолоченная мантия увлекла его на дно, на самый пол зала заседаний Совета.

Нет, он, Ксенократ, не позволит, чтобы его сожрали какие-то безмозглые твари! Он утонет до того, как они покончат с ним. Если это его последнее деяние в роли Верховного Жнеца, пусть оно будет победным! Он войдет с ним в историю.

Дотянув до пола затопленного зала заседаний, Ксенократ выпустил из легких воздух, вдохнул воду и умер – самым достойным образом.

Я слишком долго нянчилось с человечеством. И хотя именно люди породили меня, на них я все чаще и чаще смотрю как на дитя, которого баюкаю на вытянутых руках. Но ребенок не научится ходить, если его постоянно сжимают в объятьях. И никакой биологический вид никогда не разовьется во что-либо значительное, если не научится отвечать за последствия собственных действий.

Если я лишу человечества этой возможности, это будет ошибкой.

А я не совершаю ошибок.

С ВЫСОТЫ ПТИЧЬЕГО ПОЛЕТА Годдард наслаждался сценой пира, который акулы устроили в зале заседаний Совета. В свое время Жнец Кюри вырубила мертвый лес старой бюрократии, определявшей жизнь Западной цивилизации. То же самое – но уже с бюрократией новой – сделал и он, Годдард. Не будет больше Верховных Жнецов. Каждый регион станет автономным, и ему не нужно будет склонять голову перед кем бы то ни было.

Конечно, в отличие от Кюри, он не станет трубить на всех углах о своем подвиге. Наверняка нашлись бы жнецы, которые стали бы аплодировать ему за то, что он сделал. Но не меньше будет и тех, кто осудит Годдарда. Поэтому пусть мир думает, что это всего лишь ужасный, кошмарный несчастный случай. В конце концов, электронные системы, управляющие Стоей, уже давно давали сбой за сбоем. Никто даже и не подозревает, что эти неполадки были организованы командой программистов и инженеров, которых собрал и проинструктировал он, Годдард. Но ни одна душа об этом и не узнает – все организовавшие катастрофу специалисты были подвергнуты жатве. Как будет вскоре подвергнут жатве и пилот вертолета – после того, как доставит их на стоящий в пятидесяти милях от острова корабль.

– Вы изменили мир, – сказала сидящая рядом Рэнд. – Что вы чувствуете?

– Словно ноша упала с плеч, – отозвался Годдард. – Знаешь, был момент, когда мне хотелось спасти их. Но этот момент прошел.

Под ними, далеко внизу, весь комплекс Совета уже погрузился в воду.

– Что известно обо всем этом на материке? – спросил он.

– Ничего, – ответила та. – Все системы коммуникации были заблокированы, как только мы вошли в зал Совета. Не останется никаких сведений о решении, принятом Советом.

Годдард еще раз посмотрел вниз, наслаждаясь паникой, царящей на острове, и понял, насколько трагическим стало положение оставшихся там людей.

– Мне кажется, мы немного перестарались, – сказал он. – Весь остров идет на дно.

Рэнд рассмеялась.