Лоис Буджолд - Криоожог

– Королева? – Мина как раз оказалась под другим маминым локтем и услышала, о чем шла речь. – Это что, значит, папа у Майлза-сана принц, что ли?

– Вице-король – значит… гм… – Форлинкин задумался, подбирая слова для девочки. – Император Грегор не может оказаться на всех трех планетах одновременно. Поэтому, оставаясь на Барраяре, он послал специальных людей на две другие планеты. На Комарре у него – Имперский советник, а на Зергияре – вице-король и вице-королева. У должностей разные названия, потому что планеты разные.

Он украдкой глянул на маму Джина, словно проверял, понятны ли той объяснения о его доме.

– Значит, они что-то вроде заместителей императора? – уточнил Джин.

Брови Форлинкина одобрительно поднялись.

– В общем, да. За исключением того, что их назначат, они отслужат и выйдут на пенсию. А срок императора – пожизненный, если можно так выразиться, – добавил он, криво усмехаясь.

– Значит, у Майлза-сана и очень важная работа, и очень важная семья, – задумчиво проговорила Мина, словно пробуя эту мысль на вкус.

«Наверняка она думает сейчас о пони», – решил про себя Джин.

Тетушка Лорна понимающе ухмыльнулась:

– Это из-за своих высокопоставленных родственничков он получил такую важную должность?

– Нет, – рассудительно ответил Ворон-сенсей. – Уверен, что Майлз получил эту должность, потому что у него редкостный нюх, как у собаки. Ищейку называют ищейкой потому, что она ищет. Вы ведь заметили, что он просто помешан на работе? А энергия так и прет. – После чего, отдавая должное Майлзу, заметил: – Что, впрочем, лишь всем нам на пользу.

– Н-да… – многозначительно и дипломатично, как показалось Джину, заметил Форлинкин.

Джин подавил тяжелый вздох.

– Ищейка… Вот бы мне собаку!

Мама закашлялась. Форлинкин взглянул на нее, на Нефертити, которая бродила рядом с фиалковой клумбой, и заметил:

– Ты ведь только что получил… гм… почти настоящего льва. Может, пока стоит повременить с исполнением желаний по поводу расширения зоопарка?

Мина повисла на маме, положив голову ей на плечо. Мама притянула ее к себе. «Есть еще желание, – подумал Джин. – Желание, требующее исполнения. Есть нечто поважнее собаки, даже поважнее льва».

Хотя (Джин видел картинки) собаки – просто прелесть. По совершенно необъяснимой причине, всегда больше шансов выпросить что-нибудь прелестное и пушистое, чем многоногое под панцирем. Ох уж эти несмышленые взрослые.

Тут все заговорили об адвокатах, тяжбах и злодеях из «Нового Египта», и о том, что всю верхушку арестовали, и о бывшем мамином комитете активистов, и что будет дальше, то есть обо всем, о чем они и так судачили без конца целую неделю, после того как чуть не спалили комплекс Сьюз. Поэтому Джин перебрался поближе к Нефертити. Мина, позевав, последовала за братом.

Нефертити присела на лапах, спрятавшись в пурпурных и белых фиалках.

– Ой, ой! – завопила Мина. – Смотри, она их ест!

Джин испугался: а вдруг Форлинкин очень дорожит своими фиалками? Впрочем, теперь от нежных цветочков остались лишь зеленые стебельки. Джин сгреб сфинкса в охапку и, ругаясь, утащил прочь от клумбы.

– Еда! – бубнила Нефертити, разжеванные лепестки сыпались изо рта.

– Форлинкин-сан, – спросила испуганная Мина, – а вот если Нефертити съела фиалку, она заболеет?

Мама издала испуганный звук, но глаза ее смеялись. Форлинкин-сан совсем даже и не рассердился.

– Думаю, не заболеет. Съедобные цветы кладут в салаты. Фиалки, по-моему, съедобны. Их подают в засахаренном виде. Однако я бы на вашем месте последил, чтобы она не переела.

Джин и Мина облегченно вздохнули. Правда, каждый по своему поводу. Форлинкин знает множество всяких полезных штучек. А еще он улыбается маме. А мама улыбается ему. Нечасто она последнее время улыбалась… Вообще он толковый парень, вот только по золологии придется подтянуть. Если, конечно, он собирается остаться с ними.

«Так что все наладится», – подумал Джин.

Майлз выбрал столик на самом краю балкона с видом на главную площадку пересадочной станции Эскобара. Оттуда открывался умопомрачительный вид – сразу и на пассажиров двумя уровнями ниже, и на обширный сектор космоса, усыпанный звездами, и на край диска Эскобара, переливающийся всем спектром яркого света сквозь прозрачную стену над головой. Поставив на стол три чашки кофе, Майлз устроился за столиком и жестом пригласил Роика сесть рядом.

Оруженосец взял кофе, от предложения сесть отказался. Прислонившись к балконным перилам, он изучал обстановку. Выглядел Роик, к несчастью, именно как телохранитель, пытающийся выдать себя за туриста. Роику никогда не нравились такие открытые позиции. А вот Майлз всегда проездом останавливался в этом кафе. Пристройку к станции поставили лет десять назад, насколько он помнил.