Эдгар Райс Берроуз - Тарзан из племени обезьян

Павлов слегка приподнялся. Он не отрывал глаз от своей жертвы. Чернокожий парень закрыл глаза; он заснул. Павлов встал на ноги. Желанная минута наступила…

Павлов подкрался поближе. Ветка захрустела под тяжестью его ног, и юноша беспокойно повернулся во сне. Павлов вытащил револьвер и нацелился в чернокожего. Он застыл в ожидании, но тот уже опять крепко спал. Белый человек подполз еще ближе. Он знал, что необходимо выстрелить без промаха. Близко наклонившись над спящим, Павлов приставил дуло револьвера к его груди. Молодой негр продолжал безмятежно спать; нежный пушок лежал на его темных щеках; он улыбался во сне.

Рука Павлова не дрогнула при виде картины счастливой безмятежной молодости. С усмешкой на губах надавил он на курок. Послышался негромкий сухой треск, слабо прозвучавший в сыром воздухе. Тело немного приподнялось. Улыбавшиеся губы конвульсивно передернулись, и безвестный чернокожий мальчик погрузился в глубокий, вечный сон.

Убийца быстро вскочил в челн, схватил мертвого мальчика и без зазрения совести перебросил его за борт в темную, кишевшую крокодилами реку…

Отвязать веревку было делом одной минуты. И, схватив весло, Павлов стал лихорадочно грести по направлению к бухте Угамби. Уже наступила ночь, когда челн выехал из притока на реку Угамби. Павлов напрягал свое зрение, стараясь пронизать быстро сгустившуюся темноту.

Стоял ли еще пароход в водах Угамби, или же Тарзан отважился выйти в море? Это было весьма возможно, так как ветер утих. Эти вопросы сильно тревожили Павлова. Ему казалось в темноте, что он несется с большой скоростью; поэтому он все больше убеждался, что давно должен был достигнуть места стоянки «Кинкэда».

Но вот перед ним показалась светящаяся точка – это был мигающий свет корабельного фонаря. Павлов перестал грести, предоставив челну плыть по течению, изредка погружая бесшумно весло в воду, чтобы направить свое примитивное судно к борту парохода.

Темная масса корабля как-то сразу выросла перед ним в темноте. Ни единого звука не доносилось с палубы. Никем не замеченный, Павлов подплыл вплотную к пароходу. Легкий стук его лодки, ударившейся о борт «Кинкэда» почти не нарушил молчания ночи.

Дрожа от нервного возбуждения, Павлов несколько минут сидел неподвижно в лодке. Наверху было все спокойно, ничто не свидетельствовало о том, что его заметили. Тогда он осторожно направил челн вдоль борта, пока веревочная лестница не оказалась как раз над ним. Привязав лодку, он вылез из нее и поднялся, никем не замеченный, на палубу.

Он чувствовал сильное нервное напряжение. Невольно подумал он о страшной команде, которая сейчас находилась на пароходе, и мурашки забегали у него по спине. Но кругом все было пусто и тихо. Даже вахтенного не было нигде видно.

Павлов бесшумно подкрался к матросской каюте. Там тоже было тихо. Люк был поднят. Заглянув вниз, Павлов увидел матроса: последний читал там книгу при свете фонаря. Павлов хорошо знал этого матроса. Это был отъявленный мошенник. На него-то, главным образом, он и рассчитывал при составлении своего адского плана.

Осторожно спустился он по узкой и крутой лестнице в каюту. Матрос был так углублен в чтение, что не заметил вошедшего. Только когда тот позвал матроса по имени, последний поднял голову. Его глаза широко раскрылись от удивления при виде знакомого лица, но в следующую секунду он нахмурился и воскликнул:

– Черт возьми! Откуда вы явились? Мы думали, что вы уже давно подохли. Лорд будет очень рад вас видеть, прикажете доложить?

Павлов подошел к матросу с дружеской улыбкой и протянутой рукой с таким видом, как будто встретился с дорогим приятелем. Матрос не обратил внимания на протянутую руку и не улыбнулся в ответ.

– Я пришел вам помочь! – объяснил Павлов. – Я хочу помочь вам отделаться от этой английской обезьяны и его страшной команды, тогда нам нечего будет бояться правосудия, если вернемся опять на родину. Мы можем напасть на них ночью, когда они спят, а затем нетрудно будет справиться и со зверями. Кстати, где они?

– Они внизу, – ответил матрос. – Только знаете что, Павлов! Если вы думаете восстановить нас против нашего нового капитана, то это ровно ни к чему не поведет. Мы уже достаточно натерпелись от вас и от скотины Рокова. Он съеден пантерой, и я готов биться о заклад, что и вас скоро постигнет та же участь. Вы оба обращались с нами, как с собаками, и если вы рассчитываете на нашу привязанность, то очень ошибаетесь.