Елена Лабрус - Элемента.N

— Ага, и дед этот с ними туда же. Всё дурачится, — покачала головой Таэл.

— А если бы прадеда взяли, говорят, она бы так живой и осталась.

— Хорошо, что не взяли. Они уже вместе с ним оживляли красного кролика. Так он до сих пор бегает где-то по Замку, пугая прислугу.

— Уже не бегает, — улыбнулась Энта. — Я выпустила его в твои поля.

— Скажи, Энта, а почему нам запрещают вселяться в людей? – серьёзно спросила Таэл. — В статуи, в деревья, хоть в булыжники на мостовой — пожалуйста, а в людей не разрешают.

— Как почему? – искренне удивилась девушка. — Потому что это может быть опасно. Люди больны разными недугами: лицемерием, тщеславием, жадностью и ещё много чем. Представь, что будет, если ты заболеешь?

— Да, не хотелось бы. Слышала я сегодня от одной прихожанки – они уже недовольны, что их всего шесть. Шесть общин, шесть цветов. Они хотят больше.

— Какая наглость! – возмутилась Энта. — Вот видишь, сколько людям не давай – им всегда мало.

— А любовь? Любовь – это болезнь? – продолжала задавать вопросы Таэл.

— Конечно! Это злейший из всех недугов, — убеждённо произнесла Энта.

— Почему же люди во имя неё совершают подвиги, слагают песни, даже отдают свои жизни? – не понимала светловолосая Богиня.

— Ты помнишь, нам на Истории эпидемий как-то рассказывали, как людей поразила очень опасная болезнь – Весёлая Чума. Люди вымирали от неё целыми городами, но упорно отказывались лечиться, потому что этот вирус, попадая в организм человека выделял какие-то вещества, которые вызывали ощущение счастья, безудержного веселья, полноты жизни. А как только людей начинали лечить, они грустнели, становились вялыми, подавленными. Вот Любовь страшнее этой Весёлой Чумы. Люди болеют, но упорно отказываются лечиться.

— Но разве это лечится? – удивилась Таэл.

— Конечно, но очень сложно. И мы помогаем только в экстренных случаях.

— А почему сложно? – продолжала задавать вопросы по очень интересующей её теме девушка.

— Потому что вирус любви очень избирательный, то есть один вирус – один предмет любви, другой вирус – уже совершенно другой предмет, другая картина проявления, всё другое. Редко удавалось действие вируса инактивировать, но полностью его не искоренить, и тогда мог начаться рецидив, но уже мутированным репликантом, например, воспылал парень чувством к одной блондинке, его вылечили, но через какое—то время он снова воспылал и тоже к блондинке, но уже к другой.

— То есть у вируса остаётся часть вирулентной памяти, которая восстанавливается? – уточнила Таэл.

— Точно! – улыбнулась Энта. — Я-то думала ты совсем всё пропустила.

— Нет, я ничего не пропускала. Просто это не рассказывали.

— Правда? – удивилась темноволосая Богиня. — Значит, я сама где-то прочитала. Вечно я забываю источники.

— Но ты сказала, что можно и совсем вылечить?

— Можно. Любой из нас, из Божеств, может избавить человека от любого недуга просто впитав его в себя. Полностью. Но дальше важно самому от него избавиться. Даже если сделать это вовремя – это непросто. Нужны все три поколения Богов, то есть мне, например, все три Тёмных Богини – мама, бабушка и прабабушка. А дальше проводят ритуал подобно тому как вы вызываете дождь.

— Да, не так уж и сложно, — хмыкнула Светлая Богиня.

— Сам ритуал – нет, но вот получить разрешение на излечение практически невозможно. А самовольно избавить кого-то от болезни, чтобы никто не узнал, как ты понимаешь, невозможно.

— А какое наказание предусмотрено за подобный проступок ты знаешь?

— Я могу ошибаться, но мне кажется, самое большое – лишение престола. Тебя не коронуют, вас с Эмэном убьют и объявят двадцать лет траура, пока ваша мать не родит и не вырастит ещё одну пару близнецов.

— А если подобное совершит, например, моя мать, действующая Королева. Её что, тоже лишат престола? – уточняла Таэл.

— Конечно, нет! Царствующим Богам и в людей вселяться не запрещено, и лечить их тоже. И вообще, она же Королева, кто ей что запретит? – снова улыбнулась Энта.

И Таэл подумала, что Энта была самой улыбчивой Богиней, когда-либо рождавшейся в этой стране. И хоть Армариус и давал им всем обидные прозвища, Таэл знала, что в генеалогическом древе их рода в день коронации он запишет: Энта – Тёмная Богиня, известная своей учёностью, добротой и светлой улыбкой.

Девушке, видящей вещие сны, не пристало видеть во сне всякую ерунду, но Виктория проснулась с ощущением, что утратила свой дар. Ей снился красный кролик, бегающий по зелёной траве, и конца края этим лугам было не видно. «Если завтра мне присниться синий козёл или лиловая корова, впрочем, … лиловая корова уже явно кому-то снилась до меня, — припомнила Виктория известную рекламу шоколада, — Ладно, сойдёмся на том, что я утратила свой дар, но не сошла с ума.»