Елена Лабрус - Элемента.N

И кто-то другой, а не она, подойдя ближе и придирчиво разглядывая своё опухшее от плача лицо, сказал: — Слабачка! И это был не Баз, но вспомнив язвительного Бога, поселившегося у неё в голове, она громко сказала: — Баз! Бази!! Базель!!!

Никто не ответил.

— Опять где-то шарится! — сказала она недовольно, как ворчливая жена. «Интересно, а как с ним-то Дэн договорился? Ни разу он не побеспокоил меня за ту неделю, что я была на больничном». И тут же поймала себя на том, что упоминание Дэна не вызвало мучительной боли. Той самой острой, жгучей, неистовой боли, с которой она не знала, как справиться. Наоборот, убирая разбросанные бумажки, и расправляя складки на скомканном одеяле, она намеренно начала о нём думать, спокойно и дотошно вызывая в памяти подробности того разговора в машине, о котором она до этого и думать не могла.

У неё было стойкое ощущение, что он словно сам только что узнал, что изменил ей. Ни вины, ни лжи, ни притворства она не заметила ни, когда они вернулись с проклятой Викторией с проклятого Старого Замка, ни, когда он об этом так легко шутил за столом у Изабеллы. Да, она тогда обиделась, но ни тени сомнения на его лице, ни следа испуга или наоборот, злорадства, на лице Виктории тоже не было. Целую безумную неделю они провели вместе, не расставаясь ни на минуту, и он ни разу не дал ей повода усомниться в своей искренности. Что же могло произойти? Как она его заставила? Мерзкая лживая Виктория, что она ему наплела, что он ей поверил?

Ева немилосердно стаскивала своё тело к краю кровати, укладывая его как покойницу. Она чувствовала, как оно дышит, как бьётся его сердце, но сама с собой она не сильно церемонилась. Она расчесала себе волосы, аккуратно укладывая их на грудь – ну, чем не Паночка? Ещё бы венок на голову, скажем, из флёрдоранжа, почему бы и нет? Да немного подкраситься, а то и правда, лежит тут, бледная как сама смерть.

Ева принесла косметичку и стала наносить на своё лицо макияж. Она не хотела есть, не хотела спать, и мысли её были чисты и ясны как никогда прежде.

Кто были эти белые люди с белыми волосами? Они говорили, что у неё получилось? Она изменила прошлое? И овладела голосом? Ева помнила, что уже видела этих людей. С такими же скорбными лицами они держали на руках новорождённого младенца в том её самом первом сне, который она видела, когда умерла. И Феликс, Феликс сказал то же самое. Или это был Бази? Почему он говорил голосом Бази? Он сказал, что я изменила прошлое и правду знает только один человек. Интересно, а это был сон?

Ева закончила макияж. Получилось неплохо. И, кажется, она знала, где ей взять флёрдоранж.

Она представила себе могилу с двускатной крышей памятника, и надпись: «Купцова Е.Н» и оказалась по колено в снегу. И памятник, и надпись, и даже искусственные цветы, правда, под полуметровым слоем снега, грязные и пожелтевшие – всё было на месте, но это было совсем не то время, в котором она «фиксировалась» или как там это у них называется.

Бабушка говорила ей, что нельзя брать ничего с кладбища, но не бросать же там с таким трудом откопанные цветы. Она вернулась, посмотрела на замызганный кустик в своих руках и как есть воткнула его в волосы, которые уже не хотела считать своими. Ей было так спокойно без этого вечно ноющего тела. Если бы ещё вернулся Баз! В конце концов, кто-то же должен объяснять ей как правильно перемещаться, чтобы вместо жаркого июля не попадать в покрытый жёстким настом снег. Она даже посмотрела на свою поцарапанную им голую лодыжку, но нет, показалось. И она снова заорала что есть мочи:

— Баз Всемогущий! – и добавила уже тише, — Ну, где ты там?

Ну? – спросил её знакомый голос, — Чего вопишь?

— Я думала, что ты остался с ней, — пожаловалась девушка.

С кем? – не понял голос.

— Ну, с ней. С Евой. С той Евой, которая не я.

Что ты с ней сделала? – испуганно спросил Баз.

— А что я с ней могла сделать? – удивлённо спросила Ева

Да, правда, что, — как-то неестественно засмеялся Баз, — ты же со мной разговариваешь, значит, вы обе живы. Без неё ты умрёшь.

Но сегодня Еву не так-то просто было обмануть, она всё ловила просто на лету. Она может жить без этого слабого тела. Отлично! Надо будет подумать об этом! И как н- в чём ни бывало, она капризно спросила (ей казалось, что будь она той старой Евой, она бы спросила именно так):

— Где ты ва-а-абще был?

Ева, с тобой всё в порядке? – ещё больше тревожась, спросил Баз.

— Ну, вообще-то нет, — ответила она нормально, — Мне парень изменил. Изменил и бросил. Сделал предложение, а потом изменил и бросил. Ты считаешь, после этого я должна быть в порядке?