Елена Лабрус - Элемента.T

— И он вышел.

— Баз, достало тебя упрашивать!

— Да, ладно! Поупрашивай маленько напоследок. Он вышел не как младенец, а как обычный старик. Давно нестриженный, правда, крепкий, но вполне себе обычный дед. Молний пускать уже не сможет, а вот газы ещё себе вполне.

Дэн уже договаривается пристроить его в дом престарелых в Сосновке.

— А Арес? Настоящий Арес?

— Вот ты зануда! Арес, Арес! Дался тебе этот Арес!

— Нам не нужен праздно шляющийся бог войны ни в каком мире! — возмутилась Ева.

— Да Аресу сказали не ходить через предел, потому что это опасно, и он тут же ринулся туда сам. Ну, что с него взять, идиота! Лишь бы поспорить! Пускает слюни вместе со всеми в одной из голубеньких люлек. Да что я тебе рассказываю, иди сама посмотри. Мне уже принесли все мои ракушечки, больше мне некогда с тобой болтать. И будет здорово, если ты сама всё увидишь.

И она увидела. Только сначала Аполлона с Зевсом на ступенях Перехода.

Они с Эммой и Феликсом видели это вместе.

— Папа, понимаешь, тут сейчас у людей один парень за главного, — пояснял Аполлон. — Он по воде ходил. Босиком. На кресте висел.

— Так, а я? — удивлялся расстроенный дед. — Я же ещё и не такое могу! Вернее, мог… мог и не такое, — и он заметно сник.

— Как бы тебе объяснить-то, — положил ему руку на плечо Аполлон. — Тут как бы на самом деле не в этих фокусах дело, там другое. Всё серьёзнее…

Ева не стала им мешать.

— Не отходи от меня ни на шаг, — предупредил её Дэн, взволнованно поправляя на ней красный бронированный жилет, когда она зашла обратно. — Пойдём, сейчас ты узнаешь тайны азуров.

И когда перед ними, сверкая огнями, открылся ночной город, Ева была первой, подошедшей к краю висящей в воздухе платформы. И тут же почувствовала, как её как ребёнка за ходунки кто-то тянет уверенной рукой назад.

— Не бойся, — сказал Дэну Баз. — Здесь ей ничто не угрожает.

— В последний раз, когда её изображал Ватэс, я тоже так думал, — ответил Дэн серьёзно. — Но следующей попытки у меня не будет. Эта последняя. Теперь, когда у тебя есть все эти знания, скажи мне, что ещё я могу для неё сделать?

— Поговори с Парацельсом, — ответил Страж.

И Ева, которая никак не могла оторвать глаз от завораживающей картины города знаний, и слушала их в пол уха, развернулась и посмотрела прямо на База.

— Он что-то ещё может сделать для меня?

— Да, он сделает это для вас обоих. И я буду считать, что моя миссия во всей этой истории закончена.

— А как же знания? — спросила Ева, когда они снова оказались в зале без Дерева. — Разве ты не хочешь передать их алисангам? Они веками переживали об их утрате.

— Знания?! — Баз посмотрел на неё с умилением. — Эти знания — зло. Ты думаешь случайно у меня такой ужасный характер?

— Я не понимаю, — покачала головой Ева.

— Эти знания, они сухи и безжизненны. Они констатируют факты. Гойя нарисовал Обнаженную Маху. А потом одел Маху. И тоже нарисовал. Вот что такое эти знания. А почему он так поступил, что чувствовал, как страдал, любил ли он её? Эти знания не дают ответы на все эти вопросы. А без них, без пронзительной истории, без слёз, без чувств они имеют ценность разве что для каких-нибудь заплесневелых в своей косности учёных.

— Значит, я всё-таки победила? — услышала Ева мягкий женский голос рядом с собой.

— Лулу? — удивился Дэн.

— Меня зовут Сама, — возразила она. — Я Хранительница или Мать всех душ.

— Легка на помине, — сказал Баз, отворачиваясь, но по его глазам было видно, что он рад её видеть.

— Ты не ответил, Армариус, — потянула она его за рукав.

— Нет, Сама, нет. Нельзя выбирать, что главнее знания или чувства, — ответил он, резко разворачиваясь. Но знаниями всё же мы можем пренебречь, а вот чувствами…

И они ещё препирались, когда Дэн осторожно отвёл Еву в сторону.

— Пойдём, нас ждёт Парацельс.

— Тео, — я принёс то, что ты просил, — сказал Дэн, когда они вошли в его каморку. Впрочем, то, что теперь представляла собой его лаборатория, и каморкой то стыдно было назвать. Огромное помещение. С новейшим и совершенно устаревшим оборудованием одновременно. Блестящий хром и позеленевшая от времени медь, мутное стекло древних реторт и прозрачные как слеза свежие пробирки.

Дэн достал из-под доспехов старую выцветшую от времени тетрадь.

— Я нечаянно нашёл её у себя в комнате, — признался он, протягивая её горбуну, который не удостоил их даже приветственного кивка.

— Святая Либертина! — воскликнул он. — Да она просто умничка, что так тщательно переписала всё это.