Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

Хотя для графа Мадока все это должно было обернуться тяжким ударом, Ансерус никоим образом не считал, что весенний обмен письмами его к чему-то обязывает. Ни одна из сторон не связала себя словом, а то, что Мадок, в заносчивости своей, узурпировал хозяйскую власть, не оставляло места сомнениям, что обитатели имения, равно как и соседи, поддержат герцога и помогут ему избавиться от захватчика. Как бы ни был Мадок разочарован и зол, он мало что мог – находясь в замке на положении гостя, с жалкой горсточкой своих людей. Ансерус, который в жизни своей никого не боялся, не испытывал страха и перед молодым своим родичем. Не исключено, что завяжется словесная перепалка, возможно, зайдет речь и о нарушении обещания, но в ответ прозвучит слово куда более опасное – «предательство», а после того что Мадоку останется? Лишь смириться с неизбежным, сообщить королеве Моргане о своей неудаче, а затем возвратиться в собственные края и там строить козни противу мирного королевства, прекрасно сознавая при этом, что и про королевины, и про его собственные интриги знают и в любой момент могут доложить королю.

А что уж там подумает королева Моргана, обнаружив, что ее замыслы касательно Розового замка потерпели крах и виной тому – не кто иной, как Александр, игрушка в ее руках, помянутого молодого человека нисколечко не занимало. Соблазн утратил силу. Иная магия подчинила его себе. Поиски его почти завершены, и собственный Грааль завоеван.

И вот кавалькада тронулась по дороге на север, смеясь и ликуя и провидя впереди лишь счастливое будущее и исполнение всех желаний.

Погода стояла ясная, ехали путники мирно, без всяких происшествий, – настоящее свадебное путешествие, радостно говорила Алиса, – и со временем поднялись на лесистый холм, откуда открывался вид на долину реки Эден.

Солнце как раз садилось – одетое текучей вуалью прозрачного, шафранного цвета облака. И столь же ослепительно сияли деревья и заливные луга; их пышное по летней поре убранство отливало зеленоватой и золотистой бронзой, и тут и там взгляд различал черный проблеск остролиста и ели, и все на свете – и лес, и изгородь, и каменную насыпь – заходящее солнце обвело четким контуром фиолетовых и темно-индиговых теней. И тут и там прохладным блеском вспыхивала река, что, изгибаясь, текла через луг и поросшие лесом, пышно вздымающиеся холмы.

– Розовый замок вон там, – указала Алиса. Они с Александром ехали чуть впереди кавалькады.

– Далеко ли?

– Еще миль десять. Завтра еще до полудня доберемся. Славно, что сегодня так далеко доехали. – Девушка снова указала рукою. – Вон там, за буковой рощей, на дне долины, стоит небольшая обитель, где нас охотно приютят на ночь. Кстати, нас там ждут. Мы обещали завернуть туда на обратном пути, а час назад я отправила вперед Берина.

– Как, опять монастырь! – На сей раз в голосе его – а владел им юноша далеко не столь хорошо, как его дама, – отчетливо прозвучала досада нетерпеливого влюбленного, и на щеках Алисы заиграли ямочки.

– Да, так. В известном смысле – наш собственный, а теперь и твой тоже. Там похоронена моя мама.

– Прости меня.

– Нет нужды извиняться. Сюда я совершила первое в своей жизни паломничество – так мне рассказывали – в двухлетнем возрасте. Отец всегда сюда ездит по особым датам: в годовщину их свадьбы, в день ее рождения и в мой тоже – он же день ее смерти. Думается мне, что для него это – место, где они видятся и по сей день.

– Тогда я бы предположил, что герцог затворится здесь, рядом с твоей матушкой и ближе к дому, а не в какой-то там обители Святого Мартина.

– Это женский монастырь. – Встретив взгляд мужа, Алиса звонко рассмеялась. – Да, дорогой господин мой и лорд, боюсь, что вас и всех прочих даже на порог не пустят!

– А ты и твои прислужницы станете почивать в тепле, на мягких перинах! Ну что ж, примирюсь и с этим, – отчетливо произнес Александр, – но лишь на одну-единственную ночь. А после того, дражайшая моя супруга, ежели хоть кто-нибудь – аббат ли, монахиня или сам верховный король – еще раз попытается помешать мне уснуть в твоей постели…

– Никто и не дерзнет. А, вон и монастырь, видишь? Ну разве не прекрасен этот розовый камень? Среди деревьев он точно в оправе. Вот и Розовый замок так же выстроен. Не вернуться ли нам назад, посмотреть, как там отец? Ох, и еще, Александр…

– Любовь моя?

– Когда мы доберемся-таки до Розового замка, обещаю тебе, что перины там и впрямь мягкие!