Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

Все это явно было правдой. Александр поблагодарил служку, задал пару робких вопросов о приехавшем отряде, но любопытства своего так и не удовлетворил. Что до этих, заверил служка, он о них ничего не знает, кроме того только, что один из них – совсем юный мальчик, предназначенный в послушники, – останется в монастыре, после того как все уедут. Они все, и дама, и ее спутники, не пропустили ни одной службы – верно, очень благочестивы (благочестива? королева-чародейка Нимуэ?), – так что, если молодой господин намерен присутствовать на повечерии, он их непременно увидит, а может, и переговорит с ними после службы. Нет, он не вправе принимать подарков, но, если молодой господин пожертвует что-нибудь на монастырь во время службы, Господь благословит его дар… И тут в часовне зазвонил колокол.

Часовня поражала великолепием. Высокий свод поглощал свет свечей. Запах дорогого воска смешивался с ароматом благовоний, что, клубясь, тянулся к одетому полумраком потолку. Резная каменная перегородка отделяла место, где молились монахи, от остальной части помещения. За перегородкой располагались места для мирян и путников, гостей обители. Сквозь прихотливую резьбу просматривалось распятие над главным алтарем: оно словно парило в дымном свете свечей. Монахов видно не было, но к своду возносилось их звучное, стройное пение.

Да, знатные путешественники и впрямь были здесь: около дюжины людей разместились по другую сторону главного нефа от Александра. Юноша, склонив голову якобы в молитве, искоса поглядывал на них сквозь пальцы.

Во-первых, вот сама дама – королева, чародейка, набожная, а может, лицемерная; она скромно пряталась под густой вуалью. Поверх платья сочного красновато-коричневого цвета она набросила бурый плащ, спасаясь от холода, что в каменной часовне даже летним вечером пробирал до костей. Александр приметил золотой ободок на хрупком запястье, а на одной из сложенных рук блеснул сапфир. Все остальное скрывали плащ и вуаль.

Рядом с нею преклонял колена пожилой мужчина, обратив благородное немолодое лицо к главному алтарю и молитвенно закрыв глаза. Одет он был скромно, но в платье из добротной серой ткани, а в изящных исхудавших пальцах он сжимал серебряное распятие, украшенное темно-алыми камнями – надо думать, рубинами. Позади старца едва просматривалась невысокая детская фигурка, облаченная тем не менее в монашескую рясу и плащ. Наверняка это тот самый мальчик, будущий послушник. По другую руку от мальчика молился священник. Прочие мужчины и женщины, стоящие на коленях чуть позади, – это, верно, слуги.

Служба закончилась. Повисла долгая тишина, затем послышались неспешные шаркающие шаги – это чередой выходили монахи. Дама встала и помогла подняться старику. Вдвоем, и мальчик промеж них, они вышли из часовни. Остальные последовали за ними. Александр не отставал.

Помешкав немного снаружи, гости разошлись в разные стороны. Дама постояла минуту-другую, разговаривая с двумя женщинами – видимо, своими прислужницами. Александр ждал, что она распрощается со стариком и вместе со служанками удалится в женский гостевой дормиторий, но, когда дама наконец повернулась уходить, направилась она, по-прежнему держа старика под руку, к внушительному строению за часовней. Надо думать, это дом аббата; конечно же, такая важная госпожа, как Нимуэ, ночует там, а не вместе с обычными путниками… Одна из женщин последовала за ней, вторая свернула к гостевым покоям. Священник вместе с мальчиком уже скрылись за дверью, ведущей в главные монастырские здания. К старику подбежал еще один мальчишка, в одежде пажа, обменялся с ним несколькими словами, а когда его отпустили, последовал за остальными слугами в мужской дормиторий. Но брел он медленно, приотстав от остальных: в его возрасте, верно, в постель не очень хочется.

Александр быстро догнал мальчишку и перехватил его в нескольких ярдах от двери дормитория:

– До чего славный нынче вечер, обидно в такой ранний час спать укладываться, правда? А скажи, тут, как только всех нас загонят внутрь, двери запирают?

Мальчуган рассмеялся:

– Ага, прям как кур в курятнике, чтоб лиса не добралась! Но спасибо хоть на рассвете не будят, впрочем под колокольный звон все равно не поспишь!

– Вы здесь давно?

– Да уж с неделю.

– А я только сегодня приехал, с юга. Здешние края мне незнакомы, но, кажется, обитель – место хорошее. Вы тут долго пробудете?

– Вот бы знать бы! Наверное, несколько дней, не больше. Нам господа ничего не говорят, но не удивлюсь, если хозяин будет не прочь задержаться.