Мэри Стюарт - Последнее волшебство. Недобрый день. Принц и паломница [сборник]

– Дама, – задумчиво промолвил Александр. – Это сокровище привезла дама?

– В точности так, но говорят, не совсем в дар. Святыня просто будет храниться здесь некоторое время, вот и все. Но если уж этакое сокровище объявилось тут, в нашей долине, так сюда народ потоком хлынет ради одной этой чаши, небось, даже мое скромное заведеньице озолотится!

– А эта дама… этот королевский поезд все еще здесь?

– Да-да. Но для путников сколько угодно места найдется, молодой господин, вас охотно приютят, не беспокойтесь!

– Что ж, спасибо! Вот тебе за помощь, трактирщик. А я поехал.

– В добрый путь, молодой господин, и хорошо вам отдохнуть нынче ночью!

Монастырь, как это за ними водится, прятался глубоко в долине, там, где через пастбищные угодья и лес петляла река. Обитель была немаленькая и, по-видимому, достаточно влиятельная: она могла похвастаться несколькими внутренними дворами и собственными крестьянскими дворами среди возделанных полей и садов. Река вращала мельничное колесо, а сквозь шлюзовые ворота вода поступала в рыбный садок внутри монастырских стен.

Александр с удовольствием озирал все это сверху, предоставив усталому коню неспешно спускаться по холму к воротам. Ночлег его ждет удобный, и – по счастливой случайности, в которую и верится-то с трудом, но трактирщик говорил со всей определенностью! – он приблизится к цели своих странствий куда раньше, чем мог надеяться. Вряд ли ему удастся завладеть Граалем, пока тот хранится в монастыре, но, если Нимуэ везет чашу на юг и в монастыре остановилась только для отдыха, он сможет хотя бы переговорить с нею или с кем-то из ее свиты и у кого-нибудь выяснить, куда они везут свое сокровище. А если бы с помощью какой-либо уловки ему удалось присоединиться к ее сопровождению, то, глядишь, подвернется возможность…

Разоблачения Лунед и его собственное символическое отречение от Морганы вместе с ее флягой «магических» зелий были временно позабыты. Усталому Александру даже в голову не пришло, что Нимуэ, возможно, едет на юг, дабы самой отвезти драгоценную чашу Артуру. Рассказ трактирщика явился словно бы нежданным подарком судьбы, указующим знаком, касанием волшебной палочки. Грааль сам оказался на его пути – безо всяких поисков. И даже если бы юноша уже решил отступиться от похода, что ж, ничто человеческое ему чуждо не было – он ни за что не отказался бы взглянуть на чашу!

К тому времени, как всадник добрался до ворот, колокольный звон стих, но привратник и впрямь оказался на месте и, с готовностью распахнув створки, указал, как пройти к конюшенному двору, за которым, как он объяснил, находится мужской гостевой дормиторий. Ужин? Конечно, ужин будет. Милорда (привратник опытным взглядом оценил конскую сбрую и золотые отблески на поясе и на рукояти меча) накормят в трапезной под дормиторием. Брат Магнус, приставленный заботиться о путниках, покажет ему, где это. Ужин подадут, как только закончится вечерняя служба. Милорд, надо думать, позже пожелает присутствовать на повечерии?

Милорд желал лишь поужинать да улечься в постель, но он знал, чего ждут от гостей в подобных местах; кроме того, было очень вероятно, что и хранители Грааля на службу тоже явятся, так что он согласился и, препоручив гнедого заботам служки, проследовал в помещения, отведенные для монастырских гостей.

Как оказалось, ужинать ему пришлось в одиночестве, если не считать двоих путников, что ехали в Гланнавенту, чтобы отплыть оттуда в Ирландию. Эти чужестранцы говорили лишь на каком-то чудном ирландском наречии, так что юноша не смог расспросить их о королевском поезде: с вероятностью, знатные гости отужинали раньше.

Ужин был простой, но сытный: мясной суп, горячее густое жаркое со свежеиспеченным хлебом и какое-то рыбное блюдо, приправленное травами. После трапезы Александр сходил навестить своего коня и убедился, что устроен гнедой как нельзя лучше, накрыт попоной и хрумкает у полных яслей. Просторную конюшню с ним делили три холеные верховые лошадки, явно монастырские, и две пары крепких рабочих мулов. А вот лошадей, принадлежавших королевскому поезду, там не оказалось; их поставили в другую конюшню, ту, что обычно предназначалась для гостей; а ухаживали за ними собственные конюхи и слуги. Так что места для коня молодого господина там уже не осталось, объяснял служка, исполнявший обязанности конюха, но молодому господину беспокоиться не о чем: о его скакуне позаботятся не хуже, чем о жеребце самого аббата.