Петр Ингвин - Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой [AT, с илл.]

Гм. Если.

Ну и ладно. Никакого комфорта, зато под охраной. Вот главное удобство этого караван-сарая.

Пожалуй, единственное.

Глаза и мысли устремились в небо. Луна та же, в той же фазе: почти полнолуние. Про звезды не скажу. Знаю только Большую Медведицу. Она присутствовала. На месте или как — большой вопрос. Помню, ее наличие указывает на северное полушарие. Так мы и были в северном. Выходит, и теперь в северном, только южнее: откуда-то же взялись тепло и горы. Разберемся, всему свое время.

Перед сном поужинали. Вареные овощи с неизменной кашей и вкусными соусами усвоились на ура, а вот компот уже требовал выхода. Лунный свет позволял ориентироваться. Стараясь ни на кого не наступить, я побрел в отхожее место. Среди ночи в нужной точке не было никого, не считая мелкого карапуза. Из-под его единственного одеяния — длинной, до колен, полотняной рубахи — торчали босые ноги. Круглые глаза мальчугана, проводившие до стенки и упершиеся в мою спину, наполнились ужасом:

— Ты зе ангел, я слысал! Лазве ангелы…

Детская ладошка испуганно прикрыла лицо.

— Думаешь, ангелы не люди? — сонно огрызнулся я и, закончив дело, запахнул изрядно помятые за ночь полы халата.

Мелкий ночной сотоварищ все еще стоял позади с открытым ртом. Обернувшись, я зачем-то состроил жуткую рожу. Пацан мгновенно вспомнил, зачем пришел, и сделал это прямо на месте. Мне стало стыдно.

— Не бойся, я не кусаюсь.

— Ты тосьно ангел? — Мальчик машинально сделал шаг назад.

— Точнее не бывает. Прямиком с того света.

По дороге обратно внимание привлекла одна странность. Когда отходил, Милослава лежала, раскинувшись, между мужей. Сейчас она располагалась с краю, сдвинув в центр Дорофея. Зачем-то поменялась.

Боковое зрение уловило движение, я резко обернулся. Полная луна делала мир контрастным, четким, мрачно-колдовским. На крыше подзаборного строения отчетливая фигурка в легких латах и шлеме красиво прогнулась назад, в отведенной правой руке — палка. Нет, копье. А отвод руки оказался замахом. Фьюффь!

Копье унеслось в центр общей лежанки. А если конкретно — прямо в нашу компанию. Шмяк! — воткнулось оно между локтями и коленями спавшего на боку Дорофея. Лежал бы он на спине…

Милослава вскочила. Сна ни в одном глазу.

— Там! — крикнул я, указывая пальцем и своим криком будя половину поляны.

По наклону копья Милослава определила направление раньше. Мы вместе проводили взглядом фигурку до забора и сразу за него. Преследовать нет смысла — пока через людей добежишь, пока взберешься на домик, пока перемахнешь… а там, может быть, засада.

На мой вопль прибыли царберы.

— Что случи… Понятно.

Длинное древко, торчавшее меж людей, говорило за себя. Проснувшийся Дорофей тер глаза.

— Где виновник? — осведомился начальник стражи.

— Утек через забор, — высказал еще один страж, подошедший с ворот. — И как только ноги не переломал. Я поздно увидел, даже сигнал подать не успел.

— Там, наверняка, его подмога ждала, — рассудил начальник, глядя в сторону забора. — Не один же. В ночь-то.

Милославу бесило их равнодушное спокойствие.

— Как насчет погони? — встряла она. — Время уходит.

Стражи хмыкнули:

— В ночь никто искать не пойдет. И не в ночь не пошли бы, никого ведь не убили. Поигрались, постращали — дело житейское. Ложная тревога.

— Запомните, — подытожил главный царбер, — мы охраняем от врага, а не от внутренних разборок великосветской шушеры. Всего хорошего.

Вот так, инцидент исчерпан. Они попытались уйти.

— Стойте, — воскликнула Милослава. Она, пронзенная, истекала бы сейчас кровью, если бы не принятые меры и не случай. — Давайте сверим списки! Преступник был среди нас. Он въезжал в ворота. Он же не влез снаружи?

— Снаружи было чисто, — подтвердил наблюдатель за периметром.

— Придется обойти и опросить всех. — Начальник стражи со скрежетом почесал стальной затылок.

— Я помогу, — сказала Милослава.

Царберы согласились.

Заснуть у нас не получилось. После того, как подняли на уши и переворошили всех гостей цекады, был найден брошенный балахон бойника. Опрос ничего не дал. Царевна долго сличала записи с наличием людей, царберы были рады отдать нудную работенку постороннему.

Милослава вернулась взбудораженная и какая-то дикая. Полный надежды взгляд сестер вызвал горькую усмешку. Царевна обратилась ко мне и Томе:

— Тоже отправитесь с цариссой Дарьей, вернусь за вами на днях.

— Мы не оставим Шурика.