Петр Ингвин - Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой [AT, с илл.]

— Не давать человеку есть, пить или ходить в туалет — это у вас нормально? — выдала царисса в ответ. — Это преступление. Так же и у нас. Удовлетворение одного из базовых инстинктов — такое же неотъемлемое право каждой личности, как вышеперечисленное.

— Каждой? — лукаво уточнил я.

Варфоломея решила, что поняла, в чем подвох.

— Кроме преступников.

Я не это имел в виду, поэтому добавил:

— И мужчин.

— Естественно, — упало безапелляционно. — Мужчина не личность, он функция.

Оба-на. Интересно, знай собеседница про мой истинный пол, смягчила бы выражение?

— В старые времена нравы тоже были старые. Другие. Ограниченные. Хвала Алле, да простит Она нас и примет, справедливость восторжествовала. Здравый смысл победил. — Царисса гордо вскинула подбородок. — Когда-то обделенному едой приходилось искать, что перекусить, на стороне. Так же в примитивном браке, что состоял лишь из двух индивидуумов. Вдруг партнер заболеет или потеряет силу? Или просто не сможет сколько нужно?

— А нужды мужчин вообще в расчет не берете? — осмелился возразить я.

Варфоломея нервно бросила:

— Повторяю, мужчина — лишь функция. Мужчина не может родить. Не может знать, его ли семя победило в гонке на выживание. Согласись, только полный кретин может допустить, чтобы родословная человека велась по мужской линии. Абсурд. Такого не было, нет и никогда не будет — просто потому, что не может быть. Поэтому мужчины — всегда младшая рабсила, повара, вся обслуга. Женщины рожают, контролируют воспитание, руководят во всех областях. Они и берут в мужья столько, сколько нужно. А сколько нужно, определено законом, данным свыше — это чтоб не последовал вопрос, почему именно столько. Потому. Мала еще, в такие дебри лезть.

— Угу, — покорно кивнул я. — Тогда возникает другой вопрос. Куда деваться лишним женщинам? Тем, кому не досталось мужчины.

Варфоломея обернулась к дочке:

— Зарина, объясни туповатой сестренке, что знают даже малые дети.

Недовольная как словом «туповатая», задевшим меня, так и обидевшим ее саму косвенным причислением к малым детям, Зарина все же ответила:

— Одинокие уходят в сестричество. Одинокие и… упертые. Некоторые ведь сами хотят. Например, младшие царевны без надежды на трон, какой была я совсем недавно.

Надувшись зеленым воздушным шариком, она чуточку отъехала — не настолько, чтобы потерять нить беседы, но достаточно, чтобы больше не трогали.

Если я правильно понял, Зарина пыталась сказать: не случись того, что случилось, она тоже ушла бы в послушницы.

Ух, как все сложно. Но это не важно, потому что в важном в моей голове все стало на свои места. Система сложилась.

Нет, остался неучтенный момент, именуемый человеческим фактором. Мужчины намного чаще жаждут чувственного разнообразия, чем женщины. Природой заложено. Если всех любителей женского пола казнить согласно закону, а оставшихся раздать женщинам по три штуки в одни руки… Гражданочки, больше не занимать, товар ограничен. В сестырь придется отправить большую часть женщин. А как размножаться, как восстанавливать поголовье?

— Что говорит закон по поводу мужчин, — начал я формулировать новый вопрос, — котоые любят женщин… в количестве более одной?

— Это Чапа про донжуганов, — со смехом бросила Варфоломея в сторону дочки.

Дочка оглянулась на Тому и поджала губки. Глаза застило болью. Упс, нужно срочно продолжить мысль, пока не поняли превратно.

— У вас такие бывают?

— Еще бы, — не стала отрицать Варфоломея. — Стараемся выявлять в раннем возрасте. Невоспитуемый подросток или случайно обнаруженный мужчина с неисправленной склонностью к полигамии подлежит сестрации.

— Чему? — не расслышал я.

Или расслышал?

— Если никто не высказал обвинений, требующих покарать на основе закона, такого любителя ловиласки увозят в сестрог. Запертый в четырех стенах, недосест учится, ждет перехода не следующий уровень. У него имеется возможность стать невестором и выбыть. Но — под дальнейшим наблюдением. В случае рецидива — смерть через надругательство над средством преступления.

Ужас.

— Вы сказали… недосест? Это кто?

— Мужчина, стоящий на нижней ступени сестричества. После послушничества искусестом его сестрируют. Он становится сестратом.

— Кем?!

Варфоломея поморщилась от моей невыдержанности.

— Сестрат — мужчина, вступивший в сестры, полноценный член общества. Для любителей женского общества — лучшее из всего, что можно придумать. До самой смерти они вращаются исключительно среди женщин.