Петр Ингвин - Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой [AT, с илл.]

— Тома и Чапа, познакомьтесь с новой семьей. Зарина, проводи и представь.

Одна из шеренг распалась, из нее вперед выдавило несколько фигур. Взяв за руки меня и Тому, Зарина подвела к ним.

— Знакомьтесь. Царевич Ерофей, царевич Феофан, царевич Алексий. Мои… наши отцы.

Три головы синхронно опустились в приветствии. На вид «папашам» было тридцать пять, сорок и сорок пять лет — по возрастающей. То есть, примерные одногодки цариссы, чей возраст внешне гулял как раз в этих пределах. Крепкие, статные, в инкрустированных затейливым орнаментом доспехах, они казались грозными и добродушными одновременно.

— Царь-войник Митрофан, наш брат, — сообщила Зарина, указав на молодого воина лет восемнадцати-двадцати.

Вот как. Брат. До сих пор говорили только о сестрах, как о единственных достойных упоминания. При местной системе наследования это вполне логично. Я тоже говорю лишь то, что спрашивают. И то не все.

— Войница Агриппина Варфоломеина, — перешла «сестренка» к представлению последних из вышедших, жавшихся чуть поодаль. — Войники Ефрем и Бакула Варфоломеины.

Она оглянулась на мать, вывалилось быстрое добавление:

— Есть еще несколько семейных войниц, они сейчас охраняют вотчину.

Это упоминание как бы придало семье больше мощи и значимости в глазах окружающих.

— Будем отныне вместе в горе и в радости, в беде и в счастье, что идут рука об руку, иногда переплавляясь одно в другое, — завершила Варфоломея утомительный для меня ритуал. — Идите сюда, дочери мои.

Из-за ворот донесся конный топот. Ржание. Дежурный махнул рукой, ворота заскрипели.

По очереди на территорию внеслись три тройки крепостных на лошадях.

— В деревнях чужие! Отбирают еду, чинят беспредел. Защитите!

— Какие деревни? — Дарья быстро поднялась.

Никакого гонора по поводу, что не бухнулись в ножки. Одно слово — хозяйка. Уважаю.

— Жданка, Сисюниха, Левая.

— Кто?

— Шайки рыкцарей. Много и одновременно.

Дарья бросила построению:

— По коням! Руслан, разберешься в Жданке.

Другими распорядиться не успела, перебили Варфоломея с Евстигнеей:

— Остальное берем на себя.

Не получилось. С ворот и противоположной стены одновременно прозвучал сигнал:

— Неприятель в прямой видимости!

Лицо Томы, обращенное ко мне, переполняло недоумение. Если это Малик… зачем? К скольким смертям приведет бойня?

— На стены! — приказала Дарья. — Ученицы — в распоряжение Астафьи, остальные по утвержденным местам. Прибывшим крепостным выдать форму бойников, оружие и отдать в подчинение Никандру. Занять оборону!

Все разбежались в стороны, но порядок и выучка чувствовались во всем. Ощетинившаяся оружием школа наблюдала, как сразу с трех сторон высыпают из леса горстки нападающих, останавливаясь на дальности полета стрелы своих самодельных… гнуков. С каждой минутой количество врагов вырастало, а из леса выходили новые и новые. Я в составе пятерки из Томы, Зарины, Клары и Варвары под руководством последней встал на стене за верхушками острого частокола. В случае надобности его можно перемахнуть с нашей стороны, крутой склон как раз под нами. Атакующим требовались штурмовые лестницы или веревки. Или таран для взятия ворот. Или передвижная башня. Хотя бы сколоченные большие щиты, чтобы добраться до стены беспрепятственно. Ничего этого не наблюдалось. Пока.

Каждой ученице раздали по два боевых копья, ворохи учебных охапками выносили на поле, несколько бойников спешно приделывали к ним наконечники. Помимо копий и имевшихся при себе мечей нас обеспечили щитами. Очень правильно, ведь у рыкцарей — дальнобойное оружие, гнуки. Да, отныне никаких луков в повествовании, только эти самые. Нужно привыкать к местной терминологии. С волками жить, по волчьи выть… можно было сказать, если бы волки здесь выли, а не лаяли.

Замершую в обороне школу окружили за пару минут. Мы прятались за верхушками кольев, страшась возможных стрел, но вместо атаки рыкцари выслали переговорщиков. Два мужчины и женщина в кожано-пластинчатом легком доспехе не самой лучшей выделки. Некоторые части одежд оторочены мехом, отчего смотрелись страшновато. Как в кино про варваров.

— Грозна Святая, Таскай Прибрежный и Напрас Молчаливый приветствуют доблестных защитников школы, — выкрикнула женщина, останавливаясь метрах в сорока, то есть до границы точного броска копья.

Перешептывания между ученицами сообщили, что эти трое — не простые разбойники, а известные руководители отрядов из разных местностей.