Аарон Дембски-Боуден - Коготь Хоруса

Такова простейшая из истин о жизни в Великом Оке. Каждый видит твои прегрешения, секреты и желания, отчетливо начертанные на твоей плоти.

И еще у варпа всегда есть план. Бесконечное множество планов. План для каждой души.

«Тлалок» столетиями путешествовал по морям, где в бурлящих волнах реальность сходилась с преисподней. Его мостик вмещал семьсот человек, большая часть которых навсегда срослась со своими постами посредством кибернетических усовершенствований или же путем более «естественного» слияния плоти с машиной — результат долгих лет, проведенных кораблем в Пространстве Ока.

Основную часть передней стены занимал колоссальный экран-оккулус. На нем, в сердце лилового шторма, плавно вращалась планета. Чтобы добраться до нейтральной территории, выбранной точкой сбора флота, потребовалась максимальная концентрация — однако они добрались. Место сбора и задумывалось как предельно недоступное, по очень простой причине: предательство не замышляют прямо на виду у врагов.

После странствия сквозь яростную бурю сердце шторма было желанной передышкой для всех нас, однако обладавшие психическим чутьем ощущали особенное облегчение. На нашем пути к месту сбора в шторме обитало бессчетное множество сгинувших душ и бесформенных сущностей, кормившихся ими. Обе разновидности эфирных духов терзали барьер реальности, выставленный вокруг «Тлалока»: души мертвых, с воплями сгоравшие в волнах варпа, и Нерожденные, беснующиеся на своем бесконечном пиру.

Здесь, в сердце бури, было спокойно. Конечно, во многих областях Великого Ока океан варпа был тише — пожалуй, даже в большей его части. Однако сейчас это место подходило для наших целей.

— Твоя чужая все еще кричит, — произнес мой брат Ашур-Кай. — Я отправил ей в пищу нескольких рабов. Похоже, они не помогли.

У Ашур-Кая были красные глаза, а на лице навечно застыло выражение настороженного отвращения. В его алом взгляде не было ничего сверхъестественного — всего лишь физический дефект, от которого он страдал с рождения. Чрезмерно налитые кровью радужки плохо реагировали на яркий свет, а белая как мел кожа легко обгорала под недобрым прикосновением светила любого из миров. Подсадка геносемени легиона Космического Десанта улучшила его состояние — до того, как он стал воином Легионес Астартес, ему было сложно даже открывать воспаленные глаза при прямом солнечном свете — однако ахромию было невозможно вылечить или обратить вспять.

При личном общении экипаж обращался к нему как к лорду Кезраме — постоянно искажая его родовое имя — или же просто «лорд-навигатор». Среди группировок легионов, знакомых с ним, его чаще называли Белым Провидцем.

Все мы знали, что за спиной Ашур-Кая смертные члены экипажа именуют его куда менее лестными титулами. Это его не интересовало. Пока рабы уважали моего брата и повиновались ему, его совершенно не заботили их мысли.

Когда он говорил вслух, а не прибегал к привычной беззвучной речи, голос его звучал раскатисто и низко, с неприятным гортанным бульканьем в конце каждой фразы. Таким голосом очень легко угрожать, хотя Ашур-Кай был не из тех, кому требовалось произносить вслух угрозы. Также, даже с большой натяжкой, его характер нельзя было назвать мягким. Мой брат стремился к эффективности и ценил тонкое мастерство. Это имело для него значение. Большое значение.

На центральном возвышении мостика у него был трон — однако Ашур-Кай занимал его нечасто, предпочитая в одиночестве стоять на высоком подвесном балконе над постами экипажа. Там он мог отсечь шум и запахи всех тех, кто трудился внизу. Также ему не было дела до того, что показывает оккулус. У него было две обязанности: добираться и видеть , а видение требовало немалых усилий. Так что он стоял там, над братьями и нашими рабами, пристально глядя через открытые порталы окон в неприкрытую пустоту Пространства Ока.

Его трон — размещенный перед моим командирским постом и расположенный лишь чуть-чуть ниже — щетинился бесчисленными соединительными кабелями и психо-чувствительными системами, которые позволяли ему удаленно связывать свой разум с машинным духом корабля. Подобный интерфейс было проще использовать, нежели альтернативный вариант, однако Ашур-Кай считал его нечувствительным и медленным. Это просто не соответствовало чистоте подлинно единого мышления. Намного проще было потянуться и соприкоснуться разумом с Анамнезис, обмениваясь информацией с ее физическими составляющими посредством телепатической связи и позволяя ей видеть его шестым чувством. Такая связь с «Тлалоком» позволяла гармоничность действий и реакций, с которой не мог бы сравниться ни один из рожденных в Империуме навигаторов, подключенных к своим тронам.