Джин Родденберри - Зверинец

– Это нечестно! – сказала Вина Пайку. – Они тебе не нужны.

– Может, они именно то, что мне нужно, – мрачно сказал Пайк, снова начиная соображать. – Номер Первый, старшина, дайте-ка мне свои фазеры.

Они повиновались. Он осмотрел фазеры. Результат не удивил его.

– Пустые.

– Мы полностью зарядили их перед тем, как покинуть корабль, – сказала Номер Первый.

– Охотно верю. Но вы убедитесь, что наши коммуникаторы здесь тоже не действуют. – Тут внезапная мысль поразила его. Он быстро взглянул на круглую панель, которую заметил раньше. Затем он вдруг что есть сил швырнул в неё оба фазера.

– Что это даст? – холодно произнесла Номер Первый.

– Не говорите со мной. Ничего не говорите. Я пытаюсь разжечь ненависть, представить себе, как разбиваю их огромные, бесформенные головы на мелкие кусочки. Мысли и чувства настолько примитивные, чтобы заглушить всё остальное. Я ненавижу их – понимаете?

– И как долго ты сможешь блокировать свои мысли? – спросила Вина. – Несколько минут? Час? Что тебе это даст?

Пайк сосредоточился, пытаясь не обращать на неё внимания. Она обернулась к двум женщинам.

– Вы ему не нужны, – сказала она с ревностью и гневом, которые ей даже не приходилось нагнетать. – Он уже выбрал меня.

– Выбрал Вас для чего? – спросила Кольт.

Вина пренебрежительно глянула на неё.

– О да, тут большой шанс на получение интеллектуального потомства.

– Потомства? – переспросила Кольт. – То есть, детей?

– А он, значит, "Адам"? – Номер Первый указала на Пайка. – Так?

– И ты тоже ничуть не лучше. С таким же успехом они могут скрестить его с вычислительным центром!

– Мне вычислить Ваш возраст? – предложила Номер Первый. – Вы значились в списках участников экспедиции как взрослый член экипажа. Теперь, по истечении восемнадцати лет…

Заметив, что Вина повернулась к прозрачной стене, она умолкла. За стеной стоял Магистрат. Обе женщины с "Энтерпрайза" уставились на него с интересом.

– Это несправедливо, – сказала Вина. – Я делала всё, что вы велели.

– Поскольку данная особь не привлекает тебя, – игнорируя Вину, обратился Магистрат к Пайку, – теперь у тебя имеется выбор.

Пайк бросился на разделяющую их прозрачную перегородку.

– Я вырвусь отсюда, я доберусь до тебя! – прокричал он. – Какая у тебя кровь? Красная, как у нас? Я узнаю это!

– Каждая из двух новых особей обладает качествами, говорящими в её пользу. Женщину, которую ты называешь Номер Первый, отличает сильный ум. Она произведёт на свет высокоинтеллектуальное потомство. Хотя она и кажется лишённой эмоций, это по большей части притворство. У неё нередко бывали фантазии, в которых фигурировал ты.

Номер Первый смутилась – впервые на памяти Пайка. Но он и это превратил в ярость против вторжения в её внутренний мир.

– Я хочу лишь одного – добраться до тебя! Эти мысли ты можешь чувствовать? Ненависть, жажду убить…

– Вторая женщина считала тебя недосягаемым, но теперь начинает понимать, что это обстоятельство изменилось. Факторы, говорящие в её пользу – молодость, здоровье и необычайно сильное женское чувство, которое…

– Мои чувства покажутся тебе интереснее! Мысли, настолько примитивные, что ты не сможешь их понять; эмоции, настолько отвратительные…

Боль обрушилась на его, и дёргаясь, он упал на пол. Образы, охватившие его сознание на этот раз, были камерой пыток инквизиции. Поверх них витала мысль Магистрата, смутно, точно направленная на кого-то другого.

– Неправильное мышление наказуемо; правильное будет с равной быстротой вознаграждено. Ты сам убедишься в эффективности такого сочетания.

Иллюзия исчезла. Чувствуя во всём теле страшную слабость, Пайк приподнялся и сел. Он обнаружил, что Магистрата больше нет, а две его подчинённые склоняются над ним.

– Не… помогайте… мне. Просто оставьте меня. Я должен сосредоточиться на ненависти. Она не даёт им читать мысли.

Час проходил за часом. Свет в камере погас. Талозиане явно намеревались держать всех трёх женщин вместе с ним. Поддерживать в себе ненависть делалось всё труднее; Пайк стал бить кулаком в прозрачную стену, надеясь, что боль поможет.

Женщины некоторое время тихо переговаривались между собой, затем одна за другой уснули: Вина на кровати, остальные две – сидя на полу и привалившись к кровати. Пайк опустился на корточки и прислонился к стене, не в силах больше ни о чём думать, тщетно борясь с изнеможением.

Внезапно он скорее почувствовал, чем услышал, какое-то движение. Панель в стене отошла в сторону, и рука талозианина потянулась к валявшимся на полу фазерам. Сорвавшись с места, Пайк схватил эту руку и рванул её с такой силой, что Магистрат буквально влетел в камеру. В следующий миг руки Пайка уже держали его за горло.