Аарон Дембски-Боуден - Кровавый корсар

С театральным стоном он перекатился на живот, чтобы дотянуться до дистанционного пульта. Пульт в разобранном виде валялся на полу. Пара щелчков — и Марух вставил батарейку. Затем несколько раз нажал на разболтавшуюся кнопку «ВКЛЮЧИТЬ», зная, что в какой-то момент до пульта дойдет, чего от него хотят. Удивительно, но сегодня это заняло всего лишь пару секунд. Экран на противоположной стене мигнул и ожил.

Ну, вроде того.

На экране появились какие-то зубчатые линии, — похоже, проблема была посерьезней, чем просто неправильная настройка каналов. Возможно, технический сбой. Ни картинки, ни звука — ничего. Не то чтобы бесконечно транслирующиеся по сети Ганга проповеди Экклезиархии, некрологи и передачи о правилах безопасности были особенно захватывающими, но все же они лучше, чем сетка помех.

Марух прибавил звук. Усилия его вознаградились тем, что тишина переросла в мертвый треск статики, даже на максимальной громкости. Чудесно. Нет, правда. Просто великолепно. Как будто у него были лишние кредиты, чтобы снова вызывать сервитора техподдержки! Превосходно.

Он разжал заляпанные смазкой пальцы, и пульт грохнулся на пол, снова распавшись на части и потеряв батарейку. Затем Марух сказал в пустоту жилого отсека: «Ну и хрен с ним!» Решив, что он слишком устал, чтобы раздвигать кушетку до положения «кровать», он вытянулся и попытался уснуть. Сон помогал поскорее прожить еще один бессмысленный день его все более бессмысленного существования.

Гордился ли он такой жизнью? Нет. Но еще «всего лишь» семь лет этого дерьма — и его сбережений хватит на то, чтобы навсегда убраться с Ганга. Поймать челнок и отвалить в другой мир, с чуть более радужными перспективами. Он уже давно записался бы в Имперскую Гвардию, если б не был слеп как крот. Однако зрение подвело, поэтому с Гвардией ничего не вышло.

Вместо этого, приходилось вкалывать здесь на строительных конвейерах — работе настолько тупой, что не стоило ради нее даже программировать сервитора.

С такими мыслями, копошащимися в больной голове, Марух погрузился в сон. Сон не принес отдыха, но это было не важно, потому что прервался он очень скоро.

Настенный экран разразился воплем.

Марух, вырванный из дремы, сочно выругался. Схватившись за пульт, он вогнал батарейку в гнездо. Рабочий приглушил звук, другой рукой ощупывая уши, — надо было проверить, не пошла ли кровь.

Кровь не пошла. Это его почти удивило.

Взгляд на цифровой хронометр на стене показал, что проспал он меньше пяти минут. Очевидно, звук восстановился, но такого Марух прежде никогда не слышал. Прибор доставлял владельцу немало хлопот: экран то и дело трещал, жужжал, щелкал и шипел. Но никогда не вопил.

Марух, с мутными со сна глазами и мучительной головной болью, снова усилил звук. Шум стал громче, но ничуть не яснее. Визг терзаемой техники, доведенный до нестерпимой высоты. Сотня человеческих голосов, бессловесных и бесполых, слившихся в монотонном гимне и перемешанных с треском статики. Звук походил и на то, и на другое, но был чем-то иным.

Лампы под потолком замерцали. Похоже, очередное отключение энергии. Ганг и в лучшие времена был трухлявой развалиной, вращавшейся по орбите вокруг мертвого мира в самой заднице вселенной. В последний раз, когда свет отключился, они просидели в темноте три дневных цикла, пока ремонтным бригадам не удалось запустить генераторы. Работу, конечно, никто не остановил. Каждому сектору надо было выполнить план. Весь западный район станции трудился семьдесят часов при свете фонарей. Десятки чернорабочих остались без пальцев и даже целых конечностей, пережеванных механизмами, а список некрологов на той неделе был длиннее, чем перечень молитв, прочитанных за день особенно истовым святошей.

Марух вскочил с кушетки как раз в ту секунду, когда лампы отключились. Повозившись в темноте, он добрался до стены и открыл ящик с комплектом на случай чрезвычайного положения. Там валялся фонарик и пачка стандартных аккумуляторов, которые были совместимы с любым из немногочисленных и незамысловатых приборов жилого отсека. Марух всегда забывал зарядить их, так что какие из них работают, оставалось загадкой. Распихав все семь небольших дисков по карманам комбинезона при неверном свете ручного фонарика, рабочий снова плюхнулся на кушетку, ожидая неизбежного обращения к персоналу станции. Вроде того, что они должны «не впадать в панику» и что «освещение восстановят в кратчайшие возможные сроки».