Аарон Дембски-Боуден - Кровь Кадии

Меньше чем через минуту после высадки штурмовиков в зале стало тихо, если не считать звона в ушах кадийцев. Последний из солдат Остатков СПО был убит выстрелом в голову, когда он, стоя на коленях, молил о пощаде, уверяя, что у него не было выбора.

— Очень жаль.

С этими словами его палач, безликий в полностью закрытом шлеме с затемненным визором, отвернулся от падающего тела и осмотрел зал. Взгляд Бана Джевриана из-под зеленого визора остановился на фигуре Таана. Направившись к лейтенанту, мастер-сержант на ходу расстегнул зашипевшие замки крепления шлема, обнажив гладко выбритый череп с начавшей пробиваться каштановой щетиной вокруг рта. Фигура Бана Джевриана не отличалась атлетической пропорциональностью кадийцев; скорее, это было нагромождение пластов мышц на крепких костях, заключенное в черный панцирный доспех. Его хеллган, соединенный с ранцем толстым кабелем, издал похожий на мурлыканье звук при отключении и был убран в кобуру.

— Сэр. — Голос Джевриана гулко раскатился по залу, затем он отдал честь и воспроизвел знамение аквилы. — Отделение касркинов «Восемь-ноль-восемь» докладывает об успешной высадке.

— Вы не слишком спешили.

Таан ответил салютом на салют.

— Очень смешно. Ты настоящий шут, — без тени улыбки ответил Джевриан.

Он не часто улыбался. Шутки, заставлявшие большинство людей корчиться от смеха, могли в лучшем случае лишь на мгновение приподнять уголки губ Джевриана.

— А где Яун?

— Мертв, — ответил Даррик. — Его выбросило в эту дыру при взрыве стены.

Касркин пожал плечами:

— Он остался мне должен немного денег.

— Твоя доброта не имеет границ.

— Как скажешь. Какие приказы?

Таан наскоро пересчитал своих оставшихся людей и вспомнил имена, на которые придется выписывать свидетельства о смерти, как только они выберутся из этой дьявольской дыры.

— Тейд нас отзывает. Мы бежим.

— Мы никогда не бежим.

— Мы бежим. Таков приказ капитана. Когда на твоем шлеме появится такое же серебро, как у него, я, может быть, и спрошу твое мнение, мастер-сержант.

— Мы никогда не бежим! — почти прорычал Джевриан.

Разговаривать с сержантом касркинов было все равно, что дразнить одетого в броню медведя, но он был прав. Ударные силы Кадии никогда не убегали, справедливо гордясь этим вот уже десять тысяч лет. Списки летописцев были полны названий отрядов, которые предпочли погибнуть, но не отступать перед Архиврагом.

— Мы никогда не бежим, — повторил Джевриан.

Вся его массивная фигура излучала опасность. От нее веяло мощью.

— Нет? Но мы бежали два месяца назад, — негромко заметил Таан. — Мы бежали на Кадии.

Джевриану нечего было на это ответить. Он повернулся к своим воинам и поднял сжатый кулак — сигнал построиться.

— «Круор», держать оружие наготове. Давайте сделаем так, как говорит этот герой.

— Немедленно отступить к «Химерам».

Приказ Тейда разошелся по отделениям с той же поспешностью, что и предупреждение Осирона пятнадцать минут назад. Восемьдесят восьмой отступал в нарушение всех приказов. От этого у многих солдат сжималось горло, но никто из офицеров не мог оспорить оценку ситуации, данную капитаном.

— Если мы останемся здесь, мы погибнем. А если мы погибнем, мы тем более не сможем достичь цели. С Шестым полком Януса все кончено. Нам был дан приказ оказать им поддержку или в случае провала Януса удержать монастырь. При нашей численности эта задача невыполнима, и следует взглянуть на вещи реально. Немедленно отступаем к «Химерам».

Приказ выполнили все отделения, кроме одного. Кроме отделения самого Тейда. Капитан не собирался уходить, пока не проверит заявления Сета. Определение «изменники» могло относиться к любому из множества грешников. А он хотел знать наверняка.

— Открыть эти двери. — Тейд показал на створки молчавшим цепным мечом, но покачал головой, когда Зайлен поднял свой плазмаган. — Нет, Зайлен. Ты должен быть готов стрелять, когда двери откроются. Сет, прошу.

Псайкер плотнее запахнул серую кожаную куртку на своем тщедушном теле. Его рука с растопыренными пальцами в перчатке из такой же серой кожи медленно протянулась к двери. Температура воздуха понизилась на несколько градусов. Дыхание кадийцев срывалось с губ белыми облачками пара.

Двери вздрогнули. Потом еще раз. С окружающих фигур посыпалась пыль, как будто ангелы стряхивали с себя пудру. После третьего толчка один из ангелов — изображение самого святого Катура — упал и разлетелся по красному ковру бесчисленными осколками.