Аарон Дембски-Боуден - Кровь Кадии

— Любопытно, — пробормотал он через вокс-динамик.

Стоявший рядом сервитор медленно повернулся в его сторону, не уверенный, что услышал приказ. Осирон нажал кнопку на поясной пластине, и часть бедра превратилась в панель с сотней кнопок. Сервитор прервал цикл внимания и снова молча уставился прямо перед собой, словно мертвец, какими кишела эта планета.

— Осирон вызывает Вертейна.

— Слушаю, почтенный технопровидец.

— Проверьте ауспик на признаки подавления сигнала.

— Да, сэр.

«Сэр». Это обращение всегда вызывало у Осирона улыбку. В Восемьдесят восьмом полку он пользовался уважением благодаря своей компетентности, безжалостной логике и дружбе с капитаном, а не из-за своего официального ранга.

— Признаки подавления не обнаружены, — передал ему по воксу Вертейн. — То же самое подтверждают другие экипажи. И «Рука мертвеца» докладывает об отсутствии искажений.

— Именно об этом я и хотел сказать, лейтенант-разведчик. Когда еще ваши сканеры принимали такие чистые сигналы?

— Может, нам просто повезло.

Осирон не считал себя знатоком голосовых проявлений человеческих эмоций, но сомнение Вертейна было очевидным. Он сам не верил в то, что говорил.

— Вряд ли. Ауспик уже целый час работает чисто. Я не могу обнаружить ни одной из помех, к которым мы успели привыкнуть за время миссии по Отвоеванию Катура.

— Принято, почтенный технопровидец. Я уже доложил о необычной чистоте сигнала высшему командованию. Вы можете связаться с капитаном?

— Чуть позже. Прежде чем тревожить капитана, надо убедиться в своих подозрениях. Осирон вызывает «Валькирию» «Его священный клинок».

Ответ пришел через несколько секунд. Но сигнал свидетельствовал о сбитой частоте вокса. Один только шум.

— Технопровидец Билам Осирон вызывает «Валькирию» «Его священный клинок».

Техножрец поправил настройку, повернув диск на запястье.

— «Его священный клинок», — отозвался пилот. — Расчетное время прибытия две минуты. Есть проблемы?

«Счет „семь“, — опять прошептал внутренний вокс Осирона. — Счет „семь“».

Технопровидец нахмурился.

— Пилот, при достижении стандартной ближней дистанции сканирования нашей позиции доложить о функционировании ауспика.

Запрос был не совсем обычным, и Осирон терпеливо ждал, пока пилот проверяет свою аппаратуру.

— На средней дальности присутствуют обычные искажения, сэр. До ближней дистанции остается двадцать секунд.

Осирон засек время по стуку своего сердца-двигателя. Прошло двадцать три секунды.

— Ауспик работает… чисто. Искажения минимальные.

Осирон переключил канал связи:

— Лейтенант-разведчик.

— Да, почтенный технопровидец?

— Прикажите всем имеющимся силам занять оборонительную позицию.

— Что? Почему?

— Потому что вы здесь старший офицер и мы попали в ловушку.

Двойные двери были сделаны из катурианского дуба и обиты сталью. Двери простояли уже три тысячи лет, и их постоянно освящали, украшали, укрепляли и ремонтировали. Однако это произведение чрезмерно величественной архитектуры обладало и практическим значением: в случае пожара двери закрывались и в течение девяти часов защищали от пламени тех, кто оставался в подготовительном зале.

Под ударом плазменного оружия двери рухнули внутрь. Обе створки с громким треском сорвались с петель и упали на покрытый красным ковром пол. Одиннадцать человек выстроились в разбитом проеме с поднятыми винтовками и пистолетами. Это были уже третьи двери, открытые Зайленом при помощи плазмагана. Белый пар, достаточно горячий, чтобы сжечь кожу, со злобным шипением стекал с фокусирующего кольца.

Перед ними открылся еще один подготовительный зал. Еще один зал, заполненный разъяренными мертвецами. Трупы немедленно переключили внимание на живых пришельцев, и на их подгнивших лицах появилось выражение радости, смешанной с болью. Некоторые мертвецы разразились воплями.

Меч Тейда просвистел в воздухе, и отделение открыло огонь.

После схватки солдаты собрались в центре зала. Кровь покрывала их сплошным слоем, словно людей намеренно выкрасили. Тяжелые ботинки гулко стучали по полу, а со стен с холодным неодобрением на них смотрели высеченные из камня ангелы. В этом зале барельефы изображали сцены из Великого крестового похода. Крылатые Астартес — символические изображения воинов Гвардии Ворона — гордо и величаво смотрели на мир, приведенный ими к Согласию много тысяч лет назад.