Владимир Жуков - Бортовой инженер Вселенной

– Знаешь, Шухов, что, – сказал, – давай-ка мы сейчас с тобой вторую выпьем не за что-нибудь – за власть Советов.

– За неё? Чего же вдруг? Любовью не особенно пылаю к даме.

– Это да. Но мы с тобою спелись только ей благодаря, голубке. Не Советская б когда властюха, так не праздновать бы нам сегодня замечательную годовщину.

– Ничего не понимаю что-то.

– Ничего? Ну что ж, поверь на слово. И за власть давай сначала выпьем, я ж потом приподниму завесу над неясностью.

– Хозяин-барин. Пьём за власть, коль так охота, Саша. Повторили, и Сашуля:

– Помнишь, начиналось-то как всё? – спросил вдруг.

– Помню: вызвал ты меня, чего-то всё мутил, крутил, а после резко крышеванья предложил услуги. Не пойму я одного вот только: власть Советская при чём здесь, Саша?

– Власть при чём?.. А власть при том. Сначала информация пошла формата: «…Кочегар из эскадрильи третьей, Шухов старший лейтенант, торгует автотехникой на всю катушку, перекупщики какую гонят офицеру из Москвы-столицы. Спекулирует товарищ нагло». И ещё сигнал:

«…Преступник также уголовные наладил связи с винзаводами. Скупает оптом там спиртное на разлив, а после в Чу дельцам распространяет лихо. А из факта, что бесплатно поит сослуживцев и друзей знакомых, без ошибки сделать вывод можно: криминальный процветает бизнес, потерявшего советский облик, честь порочащего офицера посадить давно пора какого». Как, товарищ кочегар?

– Сурово. Не рассказывал чего же раньше? Для чего хранил в секрете тайну.

– А присматривался. Время, друг мой, царь и Бог всего на свете белом. Так не всё ещё, товарищ, это: электроника, одежда, кожа, заграничное добро иное – в сейфе тонночка бумаг хранится. А купеческий кураж в Ростове?.. Как облупленного, видишь, знаю.

Шухов вздрогнул, про кураж как только речь зашла, кабак ростовский вспомнив, где поужинал когда-то славно, и румянец лёгкий щёки тронул.

Особист, заметив то:

– Вот видишь: фирма веников не вяжет наша, – улыбнулся широко, – всё знаем.

По стаканам спирт разлил, а Шухов, чуть прикрыв глаза, Ростов представил.

…В ОВГ как раз прошёл там только ВЛК, а в Чу шёл ночью поезд, и поэтому свободный вечер, исключительно приятный, летний, в ресторан с собой повёл за руку.

…Рюмка первая – и грусть чего-то ни с того и ни с сего, как будто в душу лапами вцепилась кошкой. Коньячком её. Она сильнее, да ансамбль ещё достал попсою, доконал, грустить мешая тихо. Как заткнуть его? И как в полёте Шухов сложную решил задачу: до упора оплатив ансамблю, заказал ему играть весь вечер исключительно одну лишь песню, игнорируя других заказы.

…Породило то сперва улыбки, после – смех, но гнев затем и ярость погулять в кабак пришедших граждан. Бесновались всех кавказцы больше, темпераментный народ, однако музыканты выдавали строго лишь заказанное им и пели, как «в такие мы шагали дали…». Макаревича творенье только. Ни лезгиночки тебе с проходом, ни цыганочки, ни буги-вуги. Ничего. Лишь только крыльев шелест птицы счастья в кабаке гудящем… И ушла печаль, вот жалко только: музыкантов в тот избили вечер…

– Что задумался? – вопросом Саша оборвал раздумий ход, – не надо к сердцу близко принимать, дружище. Повезло тебе тогда серьёзно, что нарвался на меня, а то бы много горюшка хлебнул, товарищ.

– Исключительная правда это. Но скажи мне, ради бога, только, власть Советская при чём тут всё же? Вообще она с какого боку прилепилась к нам – понять никак вот не могу, ни напрягаюсь сколько.

– А при том. Когда тебя по плану разрабатывал, то понял быстро, в чём мы очень совпадаем, Шухов.

– Это в чём?

– А в нелюбОви к власти той же, всё опять к Советской нашей.

– Объясни ту нелюбовь конкретней.

– Объясняю. Ты частенько разве не говаривал о том, что власть вам, летунам да технарям советским, как оболтусам второго сорта, не даёт своё носить оружье?

– Было дело, возмущался, правда. И считаю: так и есть, Сашуля. Не пойму лишь, почему такое. Неужели там, в Кремле, не ясно: офицер, боятся дать какому пистолет, не офицер, а быдло. Никого он защищать не станет без оглядки на живот… Вот, кстати, подтвержденье слов моих – Египет…

– Ну, короче, недовольства властью демонстрация была?

– Да, точно.

– А и я ведь был обижен ею.

– Это как?

– С нас пайковые сняли с особистов, мы не люди вроде. Кушать словно нам совсем не надо. Не столпы, не стражи строя, будто контрразведчики страны Советов. И за что мне власть любить такую? Адекватною была обиде и реакция моя. Я морду сделал ящиком да двинул кушать в зал ваш греческий в столовой лётной, разумеется, совсем бесплатно. И никто мне не сказал ни слова. Так и кушаю досель, питаюсь.