Олег Дивов: Новый мир

— Я же отказала.

— Но сейчас не откажете. Вас бросил муж, у вас маленький ребенок, вам одиноко. Я знаю, каково это — быть никому не нужной, когда у тебя на руках младенец, который еще не может быть опорой. Но я очень прошу вас: не поддавайтесь. Не верьте ему. Он действует по расчету. Он ни капельки не любит вас. Он вообще никого не любит, кроме своей мамочки.

— Думаете, я этого не вижу? — удивилась я. — Мария, я все-таки разведчик, хоть и потерявший квалификацию. Энрике увлекся мною, когда я была в Эльдорадо. Но сейчас — нет. Он холоден. Он умело изображает страсть. Он хорошо владеет мимикой, жестами, интонацией. Но, извините, у него не расширяются зрачки, не темнеет кожа от прилива крови к лицу, не учащаются дыхание и пульс. Его голос не приобретает ту глубину, которая характерна для возбуждения. Я в жизни не поверю, что он меня хочет.

— Но он убедит вас.

— Не сможет. Мария, вы преувеличиваете его привлекательность. Вы, наверное, были очень сильно влюблены в него, поэтому он кажется вам таким неотразимым мачо.

— Я никогда не любила его! Когда моя мама согласилась на наш брак, я хотела уйти в монастырь! А он попросил у них час, чтобы поговорить со мной! И я пошла к алтарю как сомнамбула, мне казалось, что все получится… Я не понимала, зачем это делаю. Но считала, верила, что так будет лучше!

Я смешливо прищурилась:

— Ой ли?

Строгая эльдорадка, мать троих детей, внезапно залилась ярким румянцем, спрятала красивое лицо в ладонях.

— Вы так краснеете, словно любить своего венчанного мужа, отца своих детей — это грех, — с легким упреком сказала я. — Да каким бы он ни был. Грех — это идти замуж и рожать детей без любви.

Она уронила руки на стол. Маленькие ушки были алыми от смущения.

— Может быть… может быть, вы правы, — сказала она с усилием. — Майор Берг, вы правы. Я… я боялась. Боялась брака вообще. Меня очень строго воспитывали, и я даже не знала, о чем говорить с мужем наедине, что мне делать, как себя вести. Я очень рано осталась без отца, моя мама предпочла вдовство, и мне не у кого было учиться. Я умела вести дом, у меня было превосходное, хотя и домашнее, образование… Это правда! Даже мой муж удивлялся тому, что я понимаю его с полуслова, хотя он — доктор философии, а я затворница. И… — она стрельнула глазами в сторону Весты. — На самом деле я знаю федеральный язык. Должно быть, вам сказали.

— Сказали, — согласилась я. — Но я заметила это намного раньше.

— Простите, — прошептала она. — Но иногда так удобно притвориться, что чего-то не знаешь. Это не ложь, нет. Это самозащита. Вы понимаете меня?

Я пожала плечами:

— Да как хотите, право слово. Это ваше дело — говорить на языке, не говорить…

— Я просто не хочу, чтобы вы тоже считали меня лгуньей. — Она потушила окурок. — Майор Берг, но ведь мой муж когда-то был симпатичен вам?

— Мне он казался славным, хотя и засидевшимся в юношах человеком. Я видела, что он умный, достаточно утонченный для хунты, и будущее его может сложиться весьма интересно. Но не более того.

Она тяжело вздохнула. Я позволила себе материнскую улыбку:

— Мария, вам совершенно не о чем беспокоиться. Мне ни капельки не нравится ваш муж. И никто не позволит ему беседовать со мною целый час наедине. Я вовсе не одинока. У меня есть семья. Вы, если решитесь выйти в свет, завтра ее увидите. Да, вашу семью приглашает на ужин Скотт Маккинби. Будет тихо и скучно, поскольку весь клан сейчас в разъездах, но представление о земной аристократии вы получите великолепное. Упомянутый Авророй Август — это Август-Александер Маккинби, внук Скотта, по совместительству — мой босс и крестный отец моего сына, что неудивительно, если учесть, что замужем я была за его троюродным братом. Мне очень жаль, что он тоже в отъезде. Собственно, его отсутствие — единственная причина тому, что я согласилась на эту миссию, быть вашим переводчиком. Но он вернется, и очень скоро.

— Ты самое главное забыла упомянуть, — подсказала Веста. — Или постеснялась. Хотя чего тут стесняться, не понимаю.

Я посмотрела на нее с веселой злостью:

— Слушай, я вроде как особо языком не мелю на этот счет. И мое личное досье в этой части закрыто наглухо. У него тоже. Ты-то откуда знаешь?!

Веста пожала плечами, а Мария заинтересовалась. Веста весело посмотрела на нее и ответила:

— У меня здесь почти нет работы. Не могу ж я круглые сутки заниматься йогой, медитировать и молиться. Поэтому я ворошу новостные архивы. Мне же интересно, как ты живешь!