Антон Кулаков: Дерево и пень[СИ]

— Скажи уж на самом деле честно и откровенно, ЧТО хотели сделать. Ведь не в экономии дело.

— Твоя взяла, — ответил Марк, — захапать побольше хотели. Ведь в нашей стране как — приходит миллиард на строительство школы. Пока все не нагреются — его дальше не пропустят. А на строительство пойдет 500 миллионов и точка. И так со всем. А на строительство департамента выделили астрономическую сумму. Даже если разделить ее пополам — все равно оставшаяся сумма будет астрономической. Ты понимаешь меня? Это бешеные деньги. Сумасшедшие деньги! И ими принято делиться. Вот и все!

— Вот ты сам на мой вопрос и ответил. Сколько тебе заплатили за подделку подписи Феликса после его смерти?

— 500 тысяч. Вместе с оплатой трудов по устранению неугодного человека.

Совесть победоносно улыбнулась:

— Хоть здесь ты честен. Скажи, а ты знал что здание в таких условиях будет неустойчивым?

— Знал! Но ты знаешь о запахе денег? — взмолился Марк, — ведь я таких денег сроду не держал в руках.

— Догадываюсь, — расплылась в улыбке Совесть, — я могу продолжать?

— Валяй. Все равно все эпизодники сбежали на натуру, — отмахнулся от нее, как от мухи, Марк. Ему уже было все равно. Вечер откровений и правды уже давно превратился в сумасшедший фарс.

— Ну конечно, — отозвалась Совесть, — все эпизодники давно на кладбище… Твоими стараниями. Вскоре ты снюхался со Светой, работавшей у дядюшки твоей жены. Это знакомство предопределило твои дальнейшие действия — ты узнал насколько дядя Стасик богат. Недооценивал ты масштабов его наследства, а тут понял — что — вот оно. Уставая от Василисы ты начал замечать что она ведет себя странно. А знаешь почему?

— Знаю. Она случайно влезла во всю эту историю с Феликсом и ясно дело начала меня подозревать. Подозрения ее и сгубили — она отдалилась от меня и стала встречаться…

— С кем? — спросила Марка Совесть, — с кем тебе наставляла рога твоя жена? Ты знал кто это?

— Я знаю только что его звали Сашей. Василиса встречалась с ним в каком–то гей–клубе, переодетая в мужскую одежду. Они вместе вели расследование истории с Феликсом, так как работали в одной конторе.

— А потом жена оказалась беременна. И совершенно ясно от кого.

— И тогда я решил покончить с ней, но не знал как. Параллельно с этим внутри департамента началось расследование, так как поступили данные свежей экспертизы фундамента здания. Тогда я решил действовать.

— Слишком много людей знали о твоей тайне и тебе недвусмысленно дали понять, что тебе за это будет?

— Да. За неделю до крушения меня вызвал босс и сказал чтобы я готовил все бумаги, многие люди уже знали что здание может устоять только если морозильники и насос будет работать постоянно, — говорил Марк, — поэтому я понял, что надо решать проблему срочно. Меня выбрали в качестве козла отпущения — ведь так всегда делают с этими деньгами — их надо разворовать и обязательно потом найти крайнего и очень показательно его покарать. Это нормальная практика для всех департаментов Озерска. Банальное воровство в огромных масштабах. Этим занимаются все повально.

Совесть смотрела на Марка с удивлением:

— Давно я от тебя ждала таких признаний!

— Ведь только кажется что времена изменились. Ничего подобного! Просто вывеску поменяли и все. Реформы? Новые времена? Я тоже так думал, пока меня не втянули в эту историю с Феликсом. А потом, буквально за два месяца до этого со скандалом судили директрису городского центра детских общественных организаций, который организовали про департаменте по связям с общественностью. Она, в сущности, украла не так уж и много, но в департаменте очень был нужен козел отпущения, на которого можно было повесить всех собак. Они присвоили около четырех миллиардов за два года. Директриса получила из этих денег всего 50 тысяч, а отдувалась за все. Был очень большой ажиотаж. В таких делах никак нельзя без полноценного козла отпущения. Те кто играют в это по крупному — не попадаются. Влипают те, кто взял поменьше. Я не хотел, чтобы со мной сделали то же самое.

— Расскажи мне, что происходило в тот самый день, — серьезно сказала Совесть.

— Ты имеешь в виду день катастрофы? Хорошо, раз уж дело дошло до признаний. В тот вечер мы со Светой договорились держать связь. Но она запуталась в звонках — позвонила мне на сотовый и, поняв свой прокол, ляпнула что к подъезду подали такси. Потом я, задержавшись на лестнице перезвонил ей и сказал чтобы она шла в бункер под насосной станцией и запустила часовой механизм. Во время салюта там сработала бомба и из строя вышли четыре насоса из пяти. У меня оставался час. Мне надо было как–то выбраться из здания. Нужен был предлог. И тут я увидел коктейль и у меня созрел новый план — Василисе станет плохо — и заодно я избавлюсь от ее ребенка и ее самой. Я знал, что помимо аборта Аврора заказала Лизоньке случайное заражение крови. Это было слишком удобно и выгодно, чтобы не воспользоваться. Я подошел к Лизоньке и намекнул ей что в ее коктейле — отрава. Она не притронулась к нему, а потом по моей же просьбе подсунула моей жене вкусность. Василиса выпила коктейль, ей стало плохо. Я отправился ее сопроводить примерно считая сколько времени осталось зданию. Но получилось даже лучше чем я планировал…