Сесиль Монблазе - У коленей Ананке

Душа тем временем сделала движение тем, что у нее находилось когда-то на месте горла, посмотрела на священника и тихо прошептала:

– Только бы не животное, не корова, не свинья, кошка и собака может быть, лошадь – почему бы и нет? – только не у татарина, прошу вас, милые дамы, если уж моя судьба такова, то я хочу быть чем-то красивым, нет, не цветком, и не ланью, а вот арабским скакуном или супермоделью вполне… Меня так редко окружало что-то по настоящему привлекательное…

– Я знаю, – вздохом отозвалась Атропос, но Лахесис спешно подлетела и закрыла ей рот сухой рукой.

Душа удивленно вытаращила глаза, потом от нерешительности уставилась на священника.

– Можно, мой жребий вытянут мне друг? – спросила она.

Мать вопросительно посмотрела на Лахесис.

– Вообще-то это запрещено…

– Но тогда я буду стоять тут вечность, у меня просто рука не поднимается, видите? – душа попыталась протянуть руку к лежащим на воздухе пятьюдесяти жребиям, но рука начала дрожать, смазывая свои собственные светящиеся контуры и периодически исчезая.

– Ээээ, да он скоро перейдет в Элизей, – протянула Клото. – Его небесное тело прямо не хочет опять лезть в Низ, он почти чист.

– Тем более, моя дорогая, его следует подвергнуть испытанию для окончательного очищения, – упрямо произнесла Лахесис. – Дадим ему что потяжелее, а если не справится, то простим ему суицид. Эй, ты! – произнесла она в сторону грешных душ на цепи и коснулась, подлетев, одной из них. – Вытяни ему жребий.

Атропос задрожала и уставилась на сестру.

– Но он просил священника!

– Если он попросит своего друга, то жизнь его будет скучна и долга, и не скоро ему с тобой доведется встретиться… милая Попо, – прибавила Лахесис с издевкой. – Он должен пройти последнее испытание.

Душа вздохнула и посмотрела на грешника, который уверенным шагом приближался к престолу, свободно и даже с какой-то горделивостью расправив на плече золотую цепь, как дорогой шарф.

– Ну что же, – вальяжно произнес он, – крепитесь, мой друг, ты скоро получите новую, интересную и даже необычную жизнь, хехе. Мне всегда везло раньше, я не помним, я чувствуем. Как будто что-то так и тянет меня сделать это…

Грешная душа подскочила, натянув цепь до отказа и, должно быть, передушив находившиеся ниже души, которые возмущенно залопотали, налившись серебром, и создала вокруг себя нечто вроде вихря, взметнувшего ввысь жребии, согласно какому-то броуновскому движению бросившихся навстречу грешнику. Перед глазами души засверкало и заискрилось, но его рука так и потянулась к одному из листков, как к магниту. Душа подтянулась на цыпочки и прыгнула, как баскетболист за мячом, и ухватила рассчитанным и резким движением жребий.

– Ну, читайте! – произнесла она, и вихрь вокруг нее сразу же успокоился.

Атропос горесто ойкнула, а Клото радостно потянулась за светящимся листом.

– Оооо, то самое новое государство как место рождения, все-таки Геба умеет сочинять, когда может, класс высший – ну, неплохо, хотя хотелось бы больших препятствий, а вот тут что-то непонятное написано. Как я понимаю, для вас при вашей жизни было не очень-то приятно родиться женщиной? – обратилась она к грешной душе.

– Понятия не имею, я все забыли, – развела руками она.

– Хех, но вы настолько сильно любили женщин, что у вас их было около тысячи, так что из-за вашего такого поведения вот этот милый молодой человек получил ту судьбу, к которой вас влекло. Тоталитаризм, милитаризм, приграничные стычки и… – Клото, некоторое время боровшаяся со смехом, сунула жребий Атропос.

– О Боже. О Всемогущий. О мой отец, что это? – захлопала ресницами она. – Да такого даже у Протея не было.

Лахесис удивленно приподняла брови и посмотрела с вызовом на мать:

– Матушка, вы все еще считаете эту работу скучной?

А потом обернулась к душе:

– Да вы особенный, избранный человек, первый такой в самом новом государстве в Низу, уникальный экземпляр…

– Кто я? – спросила душа кратко.

Лахесис взяла ее за руку, не забыв уколоть пальцами, и подвела к жребию, на котором изображался момент зачатия нового существа во всех деталях, включая химическую сторону вопроса. Каким-то образом внимательно смотревшая на это душа узнавала и признавала свершающийся перед ее глазами акт со всех сторон и понимала смысл произошедшего.

– Да не может быть… Как…

Атропос отвернулась, чтобы не смотреть на душу и сцену секса, показываемую на жребии.