Александр Коренной - Тень Луны

– Уничтожение Луны, говоришь? И кто его может устроить?… Мировые террористы? Ох, Саня, книжек начитался. Много свободного времени, значит. Надо тебе еще пару-тройку краженок подкинуть. Пропавших котов поискать, в нагрузку.

Да подкидывай, не боюсь я работы. Просто разобраться хочу, с чем этот профессор на самом деле пришел.

– Дипломную закончил? – уже спокойней уточнил Мостицкий.

– Закончил, – бодро заверил я. – Через три дня защита.

– Хоть у нас потом останешься? – усталым тоном переспросил шеф. Он переживает, что пережмет нас, молодых ребят, что мы от него уйдем, уволимся, и не с кем ему, динозавру оперативной деятельности, будет работать. И статистика раскрываемости рухнет вниз.

– Пока останусь, – И здесь я честен.

– В общем так, – подытожил Иваныч. – Колохатько этого завтра вызови на свежую голову и убеди забрать заявление. Откажется – действуй по закону.

– Есть, товарищ полковник.

– Свободен, историк, – и он по-отечески махнул мне ладонью.

А я с неким облегчением, но с одновременной готовностью к новым событиям вышел за дверь.

* * * *

Утром план на день стал прокручиваться в голове, едва приоткрылись мои заспанные глаза. Тело и мозги быстро втягивались в нужный для оперативника ритм. Заявление странного профессора не покидало мысли ни весь вечер, пока я пролистывал готовую дипломную работу, отыскивая в ней последние возможные косяки, недопустимые для претендента на «красный» диплом, ни ночью, когда впечатленный мозг долбили замысловатые сны.

Мамочка уже приготовила мне завтрак, когда я появился из ванной на кухне нашей небольшой квартирки. Самый близкий для меня человек, мама заботливо поинтересовалась, как я выспался, отметила мои круги под глазами, порекомендовала меньше работать и завести постоянную девушку (что немыслимо при моем жизненном ритме), чмокнула усевшегося за стол сына в щеку и открыла кастрюльку, высвобождая аппетитный пар.

– Кушай, сынок, – и удалилась смотреть новости по телеку в комнату. Погруженный в раздумки, я наворачивал мамины пельмешки, одновременно создавая мысленные алгоритмы по предстоящей защите дипломной, расследованию краж и беседе с профессором – все в вперемешку, как манная каша (ее я отказался есть уже давно, как мама ни старалась мне ее готовить). Версия о подготовке к уничтожению Луны, выдвинутая Колохатько, и его заява, повисшая на мне, как чугунная гиря, прочно застряли в мозгу. Как ее отказать?

– Сынок! – услышал я мамин голос с соседней комнаты. – Это по твоей части, – и доносит до меня телевизионную новость. – Похитили картину!

– Какую картину, мам? – задумчиво уточнил я, не воспринимая информацию на фоне обдумываемых событий, как тут, словно молния ударила в затылок.

«Они уже начали похищение картин».

Колохатько. Его фраза вчера…. Что, блин, происходит? Как самолет-истребитель, я вылетаю со стула и рвусь в комнату с телеком.

« -… Полотно Джаконды, известное также, как Мона Лиза, является шедевром мировой живописи и уже сотни лет представляет загадку для всех искусствоведов. Сегодня еще большей загадкой стал факт похищения величайшей картины Да Винчи с парижского Лувра, – активно вещал журналист по «ящику». – Система безопасности музея отличалась высшей степенью защиты и исключала подобные преступления века. Оперативно создан следственный комитет, проверяются на причастность музейные сотрудники, а также введен режим проверок в аэропортах Парижа и всей Франции с целью недопущения вывоза картины….».

– Ой, что делается, сынок, – говорит мамочка. – Уже до Лувра добрались. Они там в Европе от воров не могут избавиться, где уж нам тут….

Ограбление Лувра – это не обчистка квартиры коммерсанта с набережной. А великое полотно – не «Айфон», уведенный в метро у невнимательной студентки. Как такое могло произойти? Лувр обокрасть невозможно. И этот ли случай прогнозировал вчера профессор Колохатько? Ощущения приближения настоящего события, в котором я сыграю ключевую роль, застучали внутри с новой силой.

Лечу на работу в отделение. Вот заявление с оставленным мобильным номером. Набираю нужные, написанные аккуратным профессорским почерком цифры.

– Аристарх Петрович…. Доброе утро, это вас младший лейтенант Рудный беспокоит…. Да, можете подъехать.

Когда странноватый профессор вошел в мой кабинет, я поймал в себе еще одно ощущение, будто Колохатько не уходил вчера из отделения, и что виделись мы минуту назад, а не сутки. И что его беспокойство становится моим, связывая с совершенно незнакомым чудаком с неустановленным психическим состоянием невидимой, но крепкой нитью. Мозг закипел, подбирая нужные вопросы для его допроса.