Не буду размышлять на моральные темы, устал. Лучше подумайте над этим сами.
Время 8:25, через пять минут начало рабочего дня. Жизель как раз вовремя зашла ко мне с двумя кружками (чаем и кофе), молоко она уже добавила в чай. Я отпил немного чая и налил в ту же кружку кофе. Перемешал. Получилось идеально.
8:30.
Пока что всё нормально. Резко в офисе стало тихо и спокойно, но это не на долго. Ни один день не проходит без его прихода. Каждый раз, когда я начинаю писать письма, начинаю работать, приходит он. Я тяжело вздохнул, недавняя радость сменилась на жалкое подобие страха. Резко всё стало темнее, и спокойствие, которое я ранее мог уловить в хаосе, ушло от меня, глаза трезвые украла паника.
Пока к письма нельзя притрагиваться. Это закон. Сначала должен прийти он. Я тихо и аккуратно, дрожа всем телом и отстранив веру в лучшее, приближая разум к грядущему, потянулся рукою к ручке нижнего ящика стола. Никто кроме меня не может его видеть.
В ящике лежит телефон. Его ручка бледна как лицо умершего, бриллианты украшают его, от него веет спокойствием, но оно обманчиво. Я знаю, что этот телефон врёт! Звучит странно, но всё именно так. Кажется, что ручка его холодна, что он не одушевлён и что он – лишь набор проводов и механизмов, но на самом деле в нём таится хаос. Он не пурпурный, он серый и бледный, он не грязный, а чист до такой степени, что в нём видно моё бледное отражение. На ручке жутким почерком написано «Совершенный Виски». Ну всё, хватит описаний.
Поднимаю трубку, приближаю я конец. Время ускоряется в ту же секунду, и кажется, что рай рухнет на меня с небес и, обломив землю, опустит меня в адский котёл. Умиротворение забыто, эмоции заменены страхом, и томительное ожидание. Что-то сразу после того, как я взял трубку, появилось за дверью. То чувство, когда ты не видишь, а чувствуешь, что кто-то есть. Но кто? – я сам не знаю.
О, Боже, что за бред! Не описать словами страх, не описать эмоции, какой же недостаток.
Раздался протяжный скрипучий звук, словно черти пищат в котле. Облилось всё пурпурной краской, воображение сошло с ума. В моменты эти, в моменты того, как он является, не чувствую я ног и рук. Приоткрылась дверь, и взору моему явился кто-то. Ни жук, ни зверь, ни Бог. Человек -да, вроде, тоже нет.
Он чёрно-белый, выше меня, одет в бездонно-ужасного цвета длинное пальто с высоким воротником и острыми плечами. Волосы у него белые, как бритвы, и в нависшей темноте казалось мне, что сейчас они блеснут в пространстве, и не останется уж никого. Ухмылка на его лице ужасна.
Но продолжался страх недолго. Это было лишь первое впечатление.
– Ри-и-ичи, день добрый, – сказал он приятным голосом, ласкающим вдохновение. Зависть загорелась.
– Ещё только утро, не выдумывай, Виски.
– Да ладно тебе, не будь таким серьёзным, – он подошёл прямо к столу, возвышаясь до потолка как чёрно-белая статуя.
– Я не серьёзен.
– А какой ты? Злой?
– Нет, просто очень старый.
– Тебе всего лишь 38, не так уж и много.
– Больше. Мне 60.
– Не ври.
– Не вру.
Молчание. Разговоры с этим существом, с этим человеком, с этой тварью – ещё один вид самоистязания, помимо разговоров с женщинами.
И зачем я его позвал? Вы тоже, наверное, задаётесь этим вопросом. Если честно, ответа на него я не знаю. Наверное, мне просто нравится делать непонятные вещи, промокать под дождём и мешать кофе с чаем и молоком. Некоторые скажут, что в этом суть гениальности, но, всё же, как тупость не назови, тупостью быть от этого она не перестанет.
Думаю, стоит познакомить вас поближе с этим персонажем. Зовут его Виски, мы работаем вместе. Можно сказать, что он мой коллега. О себе рассказывает он крайне редко, ни разу не видел я того, чтобы он одевал что-либо помимо своего чернильного цвета пальто. Черты лица его идеальны. Понимаю, идеал у каждого свой, но лицо Виски столь совершенно, что, как мне кажется, оно идеально даже самого мироздания. Глаза у него глубокие и пустые, такое чувство, что он ни о чём не думает, никакие мыслительные процессы не протекают в его замысловатом мозгу. В его натянутой ухмылке угадывается насмешка, иногда она дрогнет, и чувствую я в его выражении лица мимолётную жалость. Он жалеет меня? Зачем?
Ну так и что же.
Молча я стал доставать письмо из жёлтой стопки. Обычно я работаю вместе с Виски, если точнее, таково правило. За 30 лет моей работы я ни разу не садился за печатную машинку без него. Это закон. Работа моя такова, что нужно подстраиваться под характеры чужих людей, а одному это делать сложновато. Ну, по крайней мере, я и не пытался работать без Виски.
Читать дальше