Екатерина Бакулина - Жизнь и смерть наместника Ритхана

И долго ли продержится вообще?

Тайра дала бы месяца два. Вряд ли больше. Три – если очень повезет. Он крепкий. Упрямый – сразу видно. Такие умеют долго обходить случайную смерть.

Сейчас конец лета. Когда он умрет, скорее всего, будет осень, дожди, дороги развезет, особенно через Хойнов хребет. Нового пришлют не раньше зимы.

* * *

К ужину он избавился от парадного мундира и блестящего золота, переодевшись в гражданский темно-серый камзол, все равно сидевший на нем по-военному. Строго, даже грубовато, пожалуй. Застегнутый наглухо… И стал выглядеть старше.

А Борген предпочитал кружевные манжеты и шелковые банты. Борген, пожалуй, был даже милым человеком, мягким, надеялся что-то изменить. Тайре его немного жаль. Кто знает, у Боргена могло бы даже получиться…

А этот…

– Господин Эйден, – Тайра поднялась, отложила яблоко, только что разрезанное пополам. – Вы очень быстро переоделись. Ужин сейчас подадут.

– Садитесь, – разрешил он, словно ей нужно было его разрешение.

– Благодарю, – она улыбнулась.

И эта улыбка не ускользнула от него.

– Вы чувствуете себя здесь как дома?

– Это и есть мой дом, – пожала плечами она.

– Вы из семьи Маэйра.

Отчасти. Но ему, вероятно, не стоит знать. Хотя это не было похоже на вопрос.

– Нет, – сказала Тайра. – Я родилась в маленькой деревушке в горах. Но в этом доме провела больше времени, чем все имперские наместники вместе взятые.

Эйден кивнул, прежде чем сесть, взял графинчик, налил в два бокала вино, но пить сразу не стал. Взял пирожок из миски.

– И собираетесь пережить еще, как минимум, десяток? – спросил с легкой иронией, но без злобы. Скорее усталость в голосе.

– Возможно, – сказала Тайра.

Он откусил пирожок. Голодный, между прочим. Старается жевать аккуратно и не спеша, но то, что голодный – видно все равно. Тайра все видит. Вероятно, наместник весь день в дороге, с утра не ел. Хотел успеть до темноты.

Он чуть откинулся на спинку стула.

– Что ж… Меня послали сюда, в том числе, расследовать обстоятельства смерти Ноэля Боргена. А так же его предшественников.

Тайра взяла бокал, отпила немного вина. Это местное вино – легкое и терпкое, наполненное солнцем и ароматом луговых трав.

– Ноэля Боргена, как и его предшественников, убило проклятье хойне, живших здесь.

– Торжество справедливости? – сказал наместник, тоже взял бокал, осторожно понюхал.

– Это хорошее вино, – сказала Тайра, глядя на него. – Оно не отравлено, не бойтесь.

– Хорошее? – наместник покрутил бокал в руке. – Может быть. Я просто никогда не понимал этого. По мне, так самое правильное – это дешевое крепкое пойло, вроде форского рома, быстрее можно напиться.

– А если не напиваться?

– А если не напиваться, то нужно пить воду. И черный кофе, помогает думать, – сказал он, немного поджал губы, глядя на бокал. Качнул в руке еще раз. Потом взял и выпил все залпом, поставил бокал на стол. – Боргена убило не проклятье, а люди, насколько мне известно. Ножом. Пять ударов в живот. Он умер бы от потери крови, но его бросили в канаву и он захлебнулся. Полные легкие воды. Я видел отчет.

Наместник смотрел на нее пристально.

– Вы хотите наказать виновных? – спросила Тайра.

– Да, – сказал он. – Я здесь ради справедливости. Вот только у хойне своя справедливость, у нас своя.

– Справедливость одна для всех, – сказала Тайра. Сама поморщилась.

Она не любила таких разговоров, за высокими идеалами – низменные цели прятать проще всего. В горах за Ирай Тохом залежи золота, даже в реках намыть можно, а уж если немного копнуть в нужном месте…

Справедливость тут не причем.

Борген любил говорить о справедливости. Он признавал все злодеяния Империи и пытался, как мог, загладить это. Сожалел, извинялся, словно в этом была его личная вина. Старался сделать для Тоха и Ритхана в целом все, что в его силах. Раздавал хлеб бедным, открыл школу, начал строительство моста через Лис, починил дороги в городе, обустроил здание больницы, даже на личные деньги, ему не выделили… вот только с врачами не вышло. Имперские врачи не хотели ехать сюда, а от своих – мало толка.

Даже преступников он старался не наказывать без острой нужды, считая, что милосердие со стороны властей – очень ценно сейчас. Милосердие – вообще ценно.

Старался доказать, что Империя может нести не только смерть, но и благо. Цивилизацию, стабильность, процветания и порядок. Что все могут жить в мире.

– Вы слышали о том, что было в Алокасте? – вдруг сказал наместник.