Екатерина Бердичева - Пестрые дни Тальи Мирей

Девушки рассмеялись.

– Вы нас каждое занятие развлекать станете? – Перебила веселье Розамунда. – Кажется, к нам бесплатный цирк с клоуном приехал.

Расслабившиеся девушки снова собрались, поддерживая своего лидера.

– Да, цирк… – проходя вдоль кафедры, произнесла я. – Но начнется он не здесь и не сейчас. А тогда, когда каждая из вас выйдет замуж в новую семью. Как считаете, почему родители или опекуны сочли нужным дать вам образование? Поверьте, они надеются, что ваша жизнь станет богаче и проще, чем их. Возможно они мечтают о будущем счастье своей дочери в хорошем доме и под крылом доброго человека. Но что произойдет на смотринах, как только вы откроете рот или сядете за стол?

– И что же такого страшного? – Никак не сдавалась Лейманя.

– Вот так же, как сейчас на меня, ты посмотришь на мать жениха… – Я остановилась и медленно обвела класс взглядом.

– Вы сказали, мои глаза красивы! – Кокетливо улыбнулась Розамунда.

– Точно. – Я кивнула. – А еще они слишком дерзки. Следовательно…

– Что? – Подалась ко мне одна из студенток, наваливаясь грудью на стол.

– Мать жениха сразу поймет, что девушка глупа и не воспитана. Как считаешь, захотят ли они связываться с такой особой?

– А я правду не скрываю! – Продолжала упорствовать девица. – Если они идиоты…

– Если вокруг тебя идиоты, значит, ты смотришь в зеркало. – Я закончила ее фразу. – Мир, девочки – всего лишь отражение ваших достоинств и недостатков.

– Значит, если все кругом злые, я тоже злая? – Встала русоволосая девушка, до этого сидевшая достаточно тихо.

– Возможно, в тебе скрыт протест, который вызывает у близких людей злость. Поверь, каждый отдельно взятый человек – нейтрален. И лишь ты сама заставляешь окружающих реагировать на твои поступки или присутствие теми эмоциями, которые желаешь получить. Даже если это презрение или злоба, подумай, с какой целью хочешь их получить. Представься, пожалуйста! – Поощрительно улыбнулась ей.

– Райла Войреня. – Девушка несмело улыбнулась и села, аккуратно сложив перед собой ладони.

– Так вот, Райла… В детстве, скорее всего, внимания тебе уделяли мало. И ты, ребенок, поняла, как заставить занятых собой взрослых позаботиться о тебе. Возможно, ты плакала, расшибая до крови колени, или грубила. Неважно. Но подменять заинтересованность людским раздражением постепенно вошло в привычку. Теперь каждый, кто подходит к тебе ближе определенной черты, видит перед собой не милую девушку, а капризного монстра, на которого хочется кричать.

– Я не о себе… – задумчиво прошептала Райла, но ее перебила рыжая студентка.

– Брат говорит, что я – дура, и никто не возьмет меня замуж!

– Ты – не дура. – Я повернулась к ней. – Но безумно ленивая и неопрятная. Если останешься в девицах, кто будет в этом виноват?

– Брат? – Под общий хохот спросила она. – Или гимназия?

– Знаешь, девочка, – заглянув в ее водянисто-серые глаза, я мысленно поморщилась: она была из породы тех упрямиц, которым в детстве прощалось все, лишь бы они не ныли и не разбивали из вредности дорогую посуду. – А ведь никому не интересно, как сложится твоя жизнь. Из гимназии через восемь декад ты уйдешь. Возможно, какое-то время о тебе еще будут здесь помнить… Но с началом сезона ветров выпускным станет следующий класс, к которому перейдет все наше внимание. Родители, возразишь, или брат. Уверяю, как только ты окажешься в другой семье, они перестанут видеть в тебе ребенка. Перестанут дарить безделушки, конфеты и новые платья. Ты станешь замужней женщиной. А как сложатся твои отношения с чужим мужчиной, понравятся ли ему твои привычки… сложно сказать.

– Красивых все любят. – Никак не могла успокоиться Розамунда. – И муж будет меня любить!

– Мужчины влюбчивы. – Мне пришлось с ней согласиться. – Но пройдет год, потом – другой. Ты родишь ребенка, расплывешься в бедрах и талии. Тебя будет заботить здоровье малыша… А твоего мужа, как и прежде, красивые женщины. И если ты захочешь удержать его рядом, уже сейчас нужно придумать изюминку, к которой красота будет всего лишь дополнением, гарниром к основному блюду твоей неповторимой души…

Тут в коридоре прозвенел колокольчик, и я, повернувшись к ним спиной, поднялась на кафедру. Девчонки, хлопнув крышками парт, медленно поплыли к выходу, но выйти не торопились.

– Госпожа Мирей! – Позвала меня Розамунда, положив на мой стол розовые пальчики.

– Да? – Я улыбнулась.

– М-м… Вы говорили о душе…