Леонид Поторак - Сатья-Юга, день девятый

— А. Вот как. Ну что ж.

Встречаться с Мартой впредь он не собирался. Надо было понять тогда, раньше, когда она сказала «я люблю тебя», глядя в глаза, — констатировала. Поставила перед фактом. Делай что хочешь, Маркиз, но знай. А он обрадовался, дурак; такая женщина; много крови, много песней…

Марта. Она никакая не Марта, не Мария и даже не Маргарита. Она Евгения Мартынец. Но прозвище прилипло крепко, как и все прозвища, которые давал людям Маркиз. Хотя назвать его самого Маркизом новая подруга отказалась, заявив, что это пародия, вселенское некомильфо и т. д. Миронова в «Достоянии республики» звали Маркиз, вот это было то, а называть так любовника — совсем не то.

Надо было понять, что не судьба, и уйти красиво. А он связался.

— А, черт, минутку, — Маркиз погрузил руку в недра куртки в поисках зазвонившего телефона. На звонке у него стояла «Финская полька».

Телефон зашипел в руке и обжег пальцы.

— Где тебя носит, едрить твою, Нобе…

— Стоп! — крикнул Маркиз в трубку и отключил громкую связь. Марта одобрительно посмотрела на телефон.

— Что у тебя со стационарным?

— Сгорел, — угрюмо сообщил Маркиз, перехватывая пальцами раскаляющийся аппарат. — Откуда у тебя мой мобильный?

— Еле раздобыл. Через наших-то бюрократов… — голос Каима сложился в улыбку.

— Тебя не уволили?

— Хм, да, скорее, наоборот. Я тут что-то вроде начальника. Старик, ты свободен сейчас?

Маркиз покосился на даму.

— Сейчас не совсем.

— Ну так освобождайся, освобождайся давай. Есть работа.

— Что?

— Работа, — почти весело сказал Каим. — Работа, старик.

— Ты что, — Маркиз почти физически ощутил кренящееся под ногами мироздание, — нашел мне клиента?

— Почти угадал. Я сам, в некотором роде, твой клиент. Эй, ты жив?

Марта с искренним интересом осматривала поперхнувшегося Маркиза. «Постучать?» — беззвучно спросила она. — Маркиз помотал головой, и мартина рука, уже занесенная для хлопка по спине, убралась.

— Я загляну сегодня, — сказал Каим, переждав кашель. — Ты на Земле?

— Вечером нет. Вечером у меня встреча. Созвонимся.

К вечеру пошел снег, и окна «Респекта» затянуло глухой белой занавесью. Кот уставился в это бесформенное снежное пространство, словно видел в нем что-то свое, кошачье, важное. Всеволод дернул его за хвост, но кот, едва шевельнув ухом, снова погрузился в наблюдение; ему было плевать на Всеволода, и даже, кажется, на свой хвост.

Женя с Ариманом Владимировичем без интереса обсуждали новости фигурного катания, которым Ариман Владимирович не интересовался, но вежливо выслушивал Женину критику в адрес Белогорова и Любшиной, а Женя это чувствовала, но другой темы придумать не могла.

— Никто не придет, — зевнул Всеволод. — Кому в такую метель понадобятся сигареты, кофе и кошельки?

— Мне, — Ариман Владимирович теребил краешек шарфа.

— У вас это все и так есть.

— Как раз-таки нет. Я этим не владею. Я это продаю.

— Ну так купите у себя самого, — Всеволод протирал запотевшее окно.

— Извращение какое-то, — хохотнул Ариман Владимирович, поглаживая шарф. Шарф сонно шевелился под рукой.

— Предлагаю расходиться, — сказала Женя. — А то и нас тут заметет.

— По самую крышу, — согласился Всеволод. — Не раскопаемся. Лопаты у нас нет.

— Зато у нас есть ножи, — подмигнул Ариман Владимирович, направив указующий перст на полку с сувенирными кортиками и складными ножами китайского производства.

— А заодно сигареты, кофе и ремни.

— Зажженными сигаретами мы растопим снег… — серьезно сказал Женя.

— …Кофе насыплем как соль, чтобы быстрее таяло, — радостно подхватил Всеволод, — ножами расколем лед, а на ремнях…

— Вытащим кота, — Ариман Владимирович поднялся. Потревоженный шарф содрогнулся в возмущении.

— Лично я ухожу, — сообщил Всеволод.

— Поддерживаю, — кивнул Ариман Владимирович.

Он выглядел постаревшим и чуть растерянным, как показалось Жене — после визита Огнева. Что-то давнее и неприятное вспоминали они, так что Ариман Владимирович до сих пор не оправился.

Неуловимая перемена случилась в мире с неделю назад. Накатила гнетущая серость, прорвало канализацию, в Женином доме появились давно вытравленные тараканы, у подруги украли сумочку, о чем она поспешила рассказать Жене (трехчасовой монолог по телефону, как голова не треснула); и все это родилось в мире внезапно, единой силой двинулось на Женю с одною целью: вогнать продавщицу кошельков в тщательно избегаемую и подавляемую зимнюю грусть.