Соня Грин - Город потерянных [litres самиздат]

– Имеете, конечно! – Дэвид тоже вскочил с места. – Только не забывайте, что, если бы не вы, тут бы все давно уже благоухало и зеленело!

Пару стражников подбежали к нему и с силой ударили палкой. Он упал на пол, стоная от боли. Я вскрикнула. Вторая девушка издала смешок.

Я решила подбежать к парню, но взгляд низкой девушки-дикарки заставил поумерить мой пыл. Поэтому я только дернулась, как человек, которого шарахнуло током, и так же осталась сидеть на месте, прикидывая все те чувства, которые сейчас испытывает Дэвид.

Когда парень немного пришел в чувства, девушка-дикарь, стоящая рядом с вожаком, обратилась к парню с тирадой. Он надменно глянул на нее, но виду своей неприязни не подал.

– Она говорит, что мы будем либо сожжены заживо, либо нас отдадут на корм. – Обратился к нам Дэвид. – Выхода особо нету.

– Да уж, хороша перспективка. – Пробормотала Сонька, – наша жизнь скоро оборвется самой нелепой смертью.

Тем временем девушка-абориген медленно сошла с возвышения и, подходя к сидящему на коленях Дэвиду, цепко схватила его за подбородок. Что-то сказала.

– Talanna… – он сжался, стал быстро что-то говорить. Все это время аборигенка не сводила с него пристального взгляда. – Talanna, – и, увидев, что его приторные речи не трогают броневое сердце дикарки, решился на самое ужасное, что только могут вообразить себе восемнадцатилетние парни.

Он встал на одно колено, и вызвав в себе лживые слезы, стал потихоньку всхлипывать.

На наше удивление дикарка отреагировала сразу же: примерно так, как реагируют люди, когда видят милого щенка. Это были ее первые эмоции, не считая постоянно горящего в ее глазах желания убить нас. Но долго это не длилось – когда она снова взошла на «трон», пару дикарей-охранников снова пригрозили юноше заткнуться палками, если он этого не сделает.

Мы вчетвером наблюдали, как члены этого подземного жилища совещаются между собой, очевидно, решая, убить нас или оставить в живых. Я почувствовала, как спина моя взмокла от пота, и майка мгновенно прилипла к коже, создавая впечатление, словно меня только что облили водой.

– Так что они говорят? – шепотом спросила Сонька у Дэвида.

– У них акцент как у русских вперемешку с бельгийскими французами, – попробовал отшутиться он, – из всего этого их диалога я понял, что жить нам осталось недолго.

– Спасибо, обрадовал, – Кир закатил глаза.

– Но, – он возвел указательный палец вверх и так же шепотом сообщил нам: – план для побега все же имеется.

7

Нас заперли в тесной пещероподобной комнате, полностью состоящей из солевых отложений, с минимальными источниками света, в полной изоляции от других аборигенов.

Пока Сонька пыталась выдолбить выход с помощь своей невидимки для волос, мы расположились полукругом и приготовились слушать план Дэвида.

– Итак, – он сел по-турецки, уперевшись локтями в колени, – план достаточно прост. Аборигены эти жутко тупые и неуклюжие, так что сбежать отсюда, я надеюсь, не составит труда. Помните ту маленькую женщину, походящую на нормального человека, а не на человека, больного желтухой? Так вот, она – еврейка. Во Второй Мировой их почти всех расстреляли, как котят, но племя, жившее здесь, как-то спасло Анну, и сделало женой своего… кхм, вождя. С тех пор она люто ненавидит немцев и американцев, и постоянно пытается мне накостылять. В каком-то плане мы уже стали заклятыми друзьями…

Он усмехнулся своей же шутке, но потом, уловив всю важность ситуации, продолжил:

– Вторая девушка, высокая, как скала, но более-менее походящая на нормального человека – Таланна, вторая дочь этой самой Анны и вождя. Нацисты разгромил тут все к чертовой матери, и она потеряла своего первого родного ребенка, чему была несказанно не рада, между прочим, ребенка, которого она родила не от этих дикарей. После она окончательно предала себя племени, даже сменив свое имя на Суоли, что, кстати, с их языка обозначает «выжившая». Вот и вся история. Поэтому, если мы не хотим испытать на себе все муки, которые проделывали нацисты с ними, нужно срочно делать ноги.

– Хочешь сказать, она – не коренная дикарка? – скептически спросила Сонька с дальнего угла.

– Вот именно, – Дэвид кивнул, – И я знаю, что она достаточно болезненно относится к своему прошлому. Если мы сможем убедить ее, что сегодняшнее поколение не рвется в бой с евреями, она, надеюсь, отпустит нас.

– О нет, только не говори, что это твой план, – взвыл Кир. – Я ненавижу уговаривать.