Елена Райдос - Когда солнце взойдёт на западе [litres самиздат]

Некоторое время Кейтиль молчал, перспектива поубивать кучу народу, чтобы спасти остальных выглядела не слишком ободряющей. И всё же это было лучше, чем полная беспомощность.

– Нужно созвать совет городов,– наконец произнёс он,– я уверен, что мы найдём нужное количество добровольцев.

– Нет, не найдём,– отрезал Рис.

– Напрасно ты не веришь в людей, парень,– Кейтиль ободряюще похлопал приятеля по спине. – Свободный человек способен пожертвовать собой ради общего блага.

– Ни один взрослый не сможет выжить,– Рис поднял голову и мрачно оглядел притихшую аудиторию,– только дети до семи лет, лучше даже ещё моложе. У них тимус ещё не сформирован окончательно, и рост новых клеток с правильным кодом теоретически может подавить размножение повреждённых клеток. Но гарантии никакой.

Кира судорожно вздохнула и без сил опустилась на стул напротив Риса. Она отчётливо представила себе, как её Тиночка умирает в страшных мучениях, и беднягу натурально затрясло.

– Ни одна мать не согласится отдать своего ребёнка,– её голос явственно дрожал, а челюсть свело от нервного напряжения.

– Знаю,– безучастно отозвался Рис.

– Но что-то же надо делать,– вскинулся Кейтиль,– нельзя же просто сидеть, сложа руки, в ожидании конца.

– Придётся пожертвовать целым городом,– в голосе Риса снова напрочь отсутствовали какие-либо интонации, словно говорил автомат. – Иначе родители бросятся спасать своих детей, и никакой вакцины не будет.

– А ты уверен, что дети выживут? – прошептал Кейтиль.

Рис не ответил, только отрицательно помотал головой и застыл, словно его заморозили.

– О чём вы тут говорите! – Кира вскочила на ноги и в ужасе уставилась на мужчин. – Вы спятили?! В городе живут несколько сотен человек. Да чем же вы тогда лучше Ордена?

– Если этого не сделать, то умрут больше двадцати миллионов,– Кейтиль угрюмо уставился на возмущённую женщину. – Рис, нужно всё-таки созвать совет городов. Мы сами не можем принимать таких решений.

– Нет! – в голосе Риса прорезались истеричные нотки. – Информация просочится, и мы столкнёмся с массовым бегством из наших городов. Тогда зараза распространится совершенно непредсказуемо.

Некоторое время стояла мёртвая тишина, Кире даже показалось, что лабораторию Кейтиля кто-то накрыл звуконепроницаемым куполом, не было слышно даже стрёкота кузнечиков. Внутри у неё всё заледенело, любимый человек прямо на глазах превращался в кровожадного монстра, готового хладнокровно замучить сотни людей и маленьких детей.

– И кто же из вас будет решать, кому жить, а кому умереть? – холодно поинтересовалась она.

Кира ещё надеялась образумить своего возлюбленного, но то, что она услышала в ответ привело её в полное отчаяние.

– Я решу,– бесстрастно заявил Рис,– нужен город с наибольшим количеством маленьких детей.

Кира пошатнулась и едва устояла на ногах, ей захотелось броситься вон из этого мира, но она продолжала стоять, с ужасом разглядывая и не узнавая человека, который только минуту назад был самым родным на этом свете.

– Рис, это не можешь быть ты,– прошептала она. – Пойми, мы не имеем права жертвовать другими людьми, только собой.

– Мне уже приходилось жертвовать своими бойцами,– в голосе Риса прозвучала непоколебимая уверенность.

– Они были добровольцами и сами дали тебе право распоряжаться их жизнями,– возражение прозвучало не слишком уверенно, но Рис почему-то буквально взбесился.

– У тебя есть другое решение? –процедил он сквозь зубы. – Нет? Тогда иди думай, аналитик. А я пока буду искать способ, как активировать этот вирус,– с этими словами он поднялся и, не глядя на Киру, вышел из лаборатории.

Кира ощутила, как пол уходит у неё из-под ног, Кейтиль успел подхватить её за плечи и осторожно усадил на стул. Он выудил свой заветный бутылёк и силком заставил её сделать глоток вонючей сивухи. Кира пришла в себя и удивлённо посмотрела на своего благодетеля.

– Кейтиль, ты тоже готов уничтожить целый город? – едва слышно прошептала она.

– Кира, милая, зачем ты так? – голос изобретателя заметно дрожал. – У нас просто нет другого выхода.

Женщине застыла в ступоре, пришла чёткая уверенность, что она больше никогда не сможет улыбнуться, не порадуется солнцу и смеху дочери, её душа как будто заледенела, а сердце покрылось инеем. В этом мире ей больше не было места, он стал чужим, таким же чужим, как тот человек, который только что её прогнал.

– Прощай, Кейтиль,– Кира с трудом поднялась на ноги.