Анна Калина - Его любимая Кошка [СИ]

Рик пытался не думать о том, почему Маригор говорит об Ави с таким раздражением. Или Кошка действительно оказалась недоступной для Маригора, или… о другом варианте лорд Файс старался не думать.

— Иллария в ней души не чает, — продолжил говорить монарх, — Привезла эту простушку с собой из путешествия.

— Откуда?

— Не помню… Они с сыном ездили на воды, и эта девица вроде как спасла Нила от чего-то там, — беззаботно продолжил император. — Так говорит Иллария, но ты же знаешь, женщинам свойственно преувеличивать. Хотя Авриэль ни разу не заставила в себе сомневаться, Нил её обожает. Иллария ей доверяет. Её проверили, девушка знатная, порядочная, из обедневшего дворянского рода. Ави взяла под крыло одна престарелая графиня. Отмыла, отчистила. Никакого криминала.

Рик снова кивнул, будто болванчик. Вот, значит, как обернулась судьба… Ави не вышла замуж, не уехала за границу, а просто сбежала из родного города в столицу…

— Хочу выпить за твоё возвращение Рик, — улыбнулся Маригор, доставая из ящика стола два бокала и пыльную бутылку вина.

На мутном стекле было отчетливо видно оттиск одной из самых известных винокурен империи, снабжавшей вином императорский дворец.

— Из отцовской коллекции, — откупоривая бутылку, шепнул Маригор.

— Иронично, — хмыкнул Рик.

Он забрал у брата бутылку и откупорил. Вино с журчанием полилось в бокалы, заискрилось рубиновыми оттенками, мелкие пузырьки с шипением поплыли со дна бокалов.

— За нас! За то, что он так и не добился своего! — произнёс тост император, салютую Рику.

Хрустальные бокалы со звоном ударились друг о друга, а император совершенно как мальчишка, показал язык портрету, где хмурил брови его венценосный отец.

— Гори в аду, батюшка, — шепнул Маригор портрету и залпом допил вино.

— Пушок! Ау, Пушок!

Кто сказал, что собаки это лучшие друзья людей? Тот не знал Пушка. Это сосредоточие вселенского гнева, в белой как снег шубке. Маленькая и злобная болонка её величества, которая по трагическому стечению обстоятельств соглашалась гулять только в компании её величества и меня. Любого другого, кто волок Пушка гулять, ждало рычание, истерики и пантомима из серии «я трупик, тащите меня на поводке». А со мной пёс даже радовался прогулке. Императрица сейчас всецело была поглощена делами государственными и мало времени проводила с Пушком.

Пушок тосковал, злился, зверел и начинал срывать зло сначала на мебели, а потом на всех, кто имел неосторожность пройти мимо. Сегодня я выволокла этого шкодника из дворца на стадии порчи стульев. Есть шанс, что сея тварь набегается и свалится спать на своей атласной подушке.

Но! У Пушка не вся вредность закончилась в момент терзания пёстрой обивки на стуле, ещё немного и на меня хватило. И теперь эта породистая шавка бегала где-то в садовом лабиринте, доводя меня до истерики. А погода всё портилась, как и моё настроение. Когда я и рычащий Пушок выходили на улицу, то ярко светило солнышко, пели птички. Пахло тающими снегами, свежестью, весной.

Пушок заложил два сложных виража, распугивая голубей. Погонялся за привычными к его припадкам белками. Погавкал на садовника. Попрыгал вокруг меня. Приволок палку из глубины парка. А потом ускакал в заросли и исчез. Почитать в парке на скамейке у меня так и не вышло, а потому томик детективов перекочевал в карман пальто.

А тем временем на небо наползли тучи, подул холодный ветер, и я искренне жалела, что по глупости оставила шапку и шарф во дворце, доверившись обманчивой весенней погоде. До дворца и так придётся топать пускай и не очень долгое расстояние, но под пронизывающим ветром, с голой шеей и посиневшими ушами.

— Пушок!!! — с легким рычанием в голосе позвала я, поглядывая на небо.

Не нравились мне эти тучи. И то, как темнело небо, тоже не внушало доверия. Хоть бы успеть сбежать до того, как на мою невезучую голову рухнут потоки вод небесных. В кустах жалобно кто-то пискнул, и я пошагала на этот звук. Пушок торчал из плотного переплетения веток кустарника у самых корней. Точнее, с моей стороны торчала тыльная сторона пёсика, а вот «лицевая» жалобно скулила по другую. И кто только додумался высадить парковый лабиринт таким колючим кустарником?

— Добегался, — вздохнула я.

Пёсик вяло тявкнул, но кусать меня не стал. А вот разогнуть прочные ветки кустарника оказалось не так и просто. Я ободрала кожу на пальцах, пытаясь выковырять этот безмозглый комок меха из кустов. Чем больше я пыталась разогнуть ветки, тем сильнее в них путалась псинка.