Даниил Заврин - История одного кота

– Возьмите. Так удобнее.

– Спасибо, – буркнул Бар и сложил деньги.

– И, всё же, если вы захотите вернуться…

– Я обязательно вас найду, лично вас найду, – Бар протянул лапу. – Пока.

Провожая его взглядом, Бут тихо вздохнул и, поправив галстук, заметил:

– Вам надо всегда обращать внимание на полицейских, Сильвестр, вы же видите, какие это неадекватные и нервные звери. И, тем не менее, они наши клиенты, поэтому старайтесь быть вежливым даже с этими дикарями.

Старый дом

Увидев, что машина Джереми ещё на месте, Бар кожей почувствовал гнев старого барсука, так как тот ненавидел долгие ожидания, справедливо полагая, что ждать могут лишь влюбленные, да дураки. А ни первым, ни уж тем более вторым он себя не считал.

– Ты там что, лично с генеральным директором общался? – сразу же перешёл в атаку Джереми.

– Можно и так сказать. Просто возникли некоторые проблемы. Пришлось немного задержаться.

– Задержаться из-за проблем в банке? Эх, Чеширски, какой же ты всё-таки зверь своеобразный. Это же просто банк, а не преступный синдикат, этим ребятам платят за то, чтобы бы ты хранил у них деньги, а они облизывали тебя за это и помогали как можно быстрее решить всё твои проблемы. Как можно этого не понимать?

– Держи, – устало сказал Чеширски и протянул ему пакет с деньгами.

– Здесь всё?

– Нет, немного себе прикарманил, ты как сам думаешь? Конечно, всё.

– Ну, хорошо, потому что мне понадобятся все деньги.

– Ты что, хочешь сразу все деньги отдать? Ты решил военный катер купить и морем туда добраться?

– На катер тут не хватит. Разве что на пулемет и небольшой моторчик, – улыбнулся старик, заводя машину, которая снова пыталась от него отбрыкаться. – Да что ж такое, ну что опять тебе не нравится.

– Даже железка тебя не любит, вредный старик.

– С каких пор ты полюбил ходить пешком?

– Всё, всё, я пошутил. Отвези меня домой, добрый дедушка.

– Отвезу, только потише себя веди. О, отлично, видишь, у меня все работает, даже эта старая колымага.

– Изумительно, – Бар отвернулся к стеклу. Всё меньше и меньше мостов сдерживало его с этим мрачным городом. Впрочем, может, и не с городом вовсе? А с радужным и светлым будущим, прозрачно намекавшим, что дожить до счастливой пенсии ему уже не суждено. Во-первых, потому что он всю её снял, а во-вторых, потому что он собирается сразиться с картелем. Притом, не самым маленьким.

Чувствуя, что все эти раздумья о предстоящем будущем начинают угнетать, Бар постарался очистить голову и стал следить за пробегающим пейзажем. Правда, бежал он с интервалами, так как по дороге машина несколько раз останавливалась, злобно огрызаясь зловонным пыхтением на все попытки её присмирить. Поначалу Чеширски сдерживался от критики, но в итоге все же сдался и сделал небольшое замечание, откровенно признав всю неправоту своей терпеливости по отношению к тачке. Из-за чего тут же оказался на улице, за пару километров от дома. Проводив Джереми взглядом, Бар пошёл к дому. Всё же, чем старше зверь, тем больше он неприемлем к справедливой критике.

Темнота. Тишина. Снег. Старый разбитый подъезд и чугунные решетки на окнах. Все привычно мрачное, требующее ремонта и, тем не менее, обладающее приятным знакомым уютом. Чеширски устало облокотился о перила и стал медленно подниматься на свой этаж. Наверное, за эти несколько дней он состарился лет на десять.

Поднявшись на четвертый этаж, Чеширски уловил приятный цветочный запах. Он посмотрел по сторонам. В этом доме давно не было подобных вещей, лишь запах алкоголя, сигарет и старого потрескавшегося дерева, кое-как удерживавшегося в оконных рамах. Он поднялся ещё на этаж, запах усилился. Чеширски почувствовал, как прошлое снова ползет из разных углов, наваливаясь на него своей темной тягучей массой. Ведь именно так он узнавал о Жанни, когда она хотела устроить ему сюрприз, приходя пораньше домой.

Добравшись до своего этажа, Чеширски посмотрел в сторону двери. Там, рядом с дверью, была она. Всё такая же маленькая и беззащитная, согнувшаяся в темном силуэте. Бар покачал головой, но видение не исчезло. Жанни, маленькая, слабая, точно такая же, как и двадцать лет назад, сидела возле его двери, пытаясь обрести покой. Он медленно подошёл к ней, не в силах сдержать странную улыбку.

А ведь Жанни никогда не любила этот дом. Приходила, ругалась, обнимала и снова ругалась и, тем не менее, оставалась с ним. Тогда казалось, что дом разлучал их, встав между двумя счастливыми кошачьими сердцами. Но зато теперь это было единственное место, где всё ещё хранилась память о ней. Может, поэтому он так ничего и не поменял. Ни кровать, ни мебель, ни даже старую износившуюся кофеварку, трескучую, как пламя в аду.