Гарднер Дозуа: Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

– До того места рукой подать, – сказал Дамиан. Он вытащил телефон из кармана шорт и показал экранчик Лукасу. – Это здесь. Видишь?

– Да знаю я, где Мартэм. Дай-ка угадаю – ты хочешь, чтобы я тебя отвез.

– А какой был смысл делать лодку, если ты ей не пользуешься? Сам подумай, Эл. Не каждый день на берегу оказывается машина чужаков.

Лукас снял широкополую соломенную шляпу, размазал по лбу пот ладонью и нахлобучил шляпу снова. Это был жилистый парень чуть младше шестнадцати, одетый лишь в мешковатые шорты и сандалии, которые он вырезал из старой автопокрышки.

– Я собирался за крабами. Когда закончу расчищать водоросли, полью грядки, приготовлю для мамы поесть…

– Я тебе со всем помогу, когда мы вернемся.

– Ага, как же.

– Если ты и впрямь не хочешь сплавать туда, то, может, одолжишь суденышко?

– Возьми одну из лодок своего отца.

– После того, что он со мной сделал в прошлый раз? Я лучше погребу туда на старом дырявом драндулете твоей матери. Или пойду пешком.

– Классное будет зрелище.

Дамиан улыбнулся. Он был всего на два месяца старше Лукаса, высокий и крепкий, с коротко стриженными светлыми волосами, выбеленными солью и летним солнцем. Нос и ободки ушей у него были розовые и шелушились. Парни дружили с раннего детства.

– По-моему, с парусом я управляюсь не хуже тебя, – сказал он.

– Ты точно знаешь, что дракон все еще там? У тебя фотки есть?

– Точно не скажу. Он вырубил и интернет в городе, и все остальное. По словам парня, который говорил с Ричи, на милю вокруг дракона никакая электроника не работает. Телефоны, планшеты, радио – ничего. Прилив начнется часа через два, но мы еще можем успеть, если отправимся прямо сейчас.

– Может быть. Но мне надо предупредить маму, – сказал Лукас. – На тот маловероятный случай, если она задумается, куда я подевался.

– Как она?

– Не лучше, не хуже. А отец знает, что ты хочешь смыться?

– На этот счет не волнуйся. Я ему скажу, что ловил крабов вместе с тобой.

– Наполни пару фляг из опреснителя, – сказал Лукас. – И надергай несколько морковок. Но сперва дай свой телефон.

– Координаты GPS туда уже забиты. Надо лишь их вызвать, и телефон проложит курс.

Лукас взял телефон, держа его кончиками пальцев – ему не нравилось, как тот извивался и менял форму, приспосабливаясь под его руку.

– Как его выключить?

– Зачем?

– Если мы поплывем, то телефон брать не будем. Иначе твой отец сможет нас отследить.

– А как мы найдем дорогу?

– Чтобы отыскать Мартэм, телефон не нужен.

– Опять ты за свое, путешественник без приборов.

– Ты хотел приключение, – возразил Лукас. – Вот и получай.

Когда Лукас начал говорить матери, что уходит до конца дня с Дамианом, она сказала:

– Полагаю, вы пустились в погоню за так называемым драконом? И не прикидывайся удивленным – это сейчас во всех новостях. Не в официальных, конечно. Там про дракона ни слова. Но во все достойные внимания источники информация просочилась.

Мать сидела, прислонившись к изголовью двуспальной кровати, стоящей возле большого торцевого окна в доме-фургоне. Джулия Уиттстрак пятидесяти двух лет, тощая, как беженец, была одета в полосатый берберский халат и накрыта до пояса пледами и тонкими оранжевыми одеялами, проштампованными логотипами «Оксфам». Тонкие пряди волос стянуты красной банданой, на коленях планшет.

Одарив Лукаса своим лучшим непроницаемым взглядом, она произнесла:

– Полагаю, это идея Дамиана. Будь осторожен. Его затеи обычно плохо кончаются.

– Потому я и согласился. Подстраховать, чтобы он не попал в беду. А он твердо решил посмотреть на дракона, так или иначе.

– А ты разве нет?

– Пожалуй, мне тоже любопытно, – улыбнулся Лукас. – Немного.

– Хотела бы и я пойти с вами. Взять пару баллончиков с краской и нарисовать на шкуре этой проклятой штуковины старые лозунги.

– Могу положить в лодку несколько подушек. Будет удобно, как тебе нравится.

Лукас знал, что мать не примет предложение. Она редко выходила из домика и уже больше трех лет не была за пределами острова. Мультилокусный иммунотоксический синдром, по сути аллергическая реакция на бесчисленные продукты и загрязнители антропоценной эры, фактически приковал ее к кровати. Она отклонила все предложения о лечении или помощи от социальных служб, положившись на услуги местной знахарки, навещавшей ее раз в неделю, и проводила целые дни в постели, работая за планшетом. Она обшаривала правительственные сайты и анонимные сети, делала подкасты, консультировала общины, пользующиеся только возобновляемыми источниками энергии, создавала критические статьи и манифесты. Вела публичный журнал, писала эссе и тематические обзоры (сейчас ее особенно занимали попытки транснациональных компаний перебраться на Антарктический полуостров, а также группа утопистов, использующая технологии инопланетян для создания плавучего поселения на затонувшем коралловом рифе островов Мидуэй) и поддерживала дружбу, альянсы и непримиримую вражду (причины которых уже давно забыты обеими сторонами) с несколькими бывшими коллегами. Короче говоря, она вела образ жизни, что оказался бы привычным для образованного человека из любого века за последние два тысячелетия.