Тори Халимендис - Больше, чем враги [publisher - SelfPub.ru]

– Его бы ждало разочарование, – заметила я. – В кресле он держался лишь благодаря тебе.

– Но он-то об этом не знал. Фойль полагал, что обзавелся уже достаточным количеством нужных связей. Кстати, он был прекрасно осведомлен о том, что я приставил к тебе охранника.

– По-моему, об этом знали почти все, – отмахнулась я.

– Да, но никто, включая тебя, не подозревал, что охранников было двое. После твоего похищения за тобой наблюдал еще и представитель секретной службы.

Я вспомнила человека в сером костюме, оставшегося с Фойлем после того, как Марк на руках вынес меня из небольшого домика.

– Это он выследил Фойля?

– Да. Похищение было обставлено довольно просто. Фойль нанял девушку – актрису малоизвестного театра – чтобы она в указанный момент бросилась под экипаж. Все внимание прохожих было привлечено к происшествию, а Фойль в суматохе оглушил тебя и охранника. Ему не составило особого труда увезти тебя. Если бы кто-нибудь и обратил на вас внимание, то решил бы, что тебе стало дурно от увиденной сцены. Сам же министр старательно замаскировался, нацепив парик и накладную бороду. Конечно, при разговоре его легко можно было бы вычислить, но беседовать он ни с кем не собирался. А мой человек вызвал подмогу и последовал за вами. Нам нужны были неопровержимые доказательства вины министра – и мы их получили.

– Вот только я едва с ума не сошла от страха, – проворчала я.

Марк ласково погладил меня по щеке.

– Прости. Но в случившемся есть и твоя вина. Как ты могла попасться на столь примитивную уловку? Старые письма, обещание важной информации… Разве тебе не пришло в голову, что это ловушка?

– Пришло, – призналась я. – Но я подумала, что в людном месте да еще и под охраной я почти ничем не рискую. А мой охранник остался жив?

– Да, – кивнул Марк. – Фойль просто оглушил его. Нашему министру удалось выйти на весьма талантливого мага-изобретателя. Сейчас этим дарованием занимается секретная служба.

– Я подозревала всех вокруг, – немного помолчав, добавила я. – Всех, кроме настоящего преступника. Его я попросту не воспринимала всерьез. А ведь стоило насторожиться еще после попытки отравления на балу. Ведь бросить яд в бокалы проще всего было самому Фойлю. А все догадки о том, что кто-то подслушал его разговор с официантом, были слишком натянуты.

– Главное, что не давало мне покоя, – задумчиво сказал Марк, – это вопрос, откуда у подслушавшего мог взяться яд. Вряд ли кто принес его с собой в надежде на такой удобный случай. И в конце концов у меня осталась только одна версия – именно убийца и должен был предложить нам выпить. Вряд ли он понадеялся бы на случайное совпадение.

– И давно ты знал?

Марк поморщился.

– Я не был уверен. Но приложил все усилия к тому, чтобы никто не узнал о твоем сопровождающем из службы безопасности.

– И это спасло мне жизнь.

Мы замолчали. Расспрашивать о дальнейшей судьбе министра мне не хотелось – я примерно представляла, что именно могло его ожидать. Сейчас, когда все закончилось, я чувствовала в основном усталость.

– Заберусь в постель, – пробормотала я, – и буду спать два дня. Нет, лучше три.

– Позволишь к тебе присоединиться? – с улыбкой спросил Марк.

Конечно же, я позволила.

В утренних газетах появилась очередная скандальная статья Фифы Правдолюбки, озаглавленная "Министр-маньяк. Почему мы должны бояться власти?" Из нее следовало, что едва ли не все советники нашего короля представляют потенциальную угрозу для простых обывателей. Вот только никаких толковых советов перепуганным читателям Фифа дать не удосужилась. Марк же, прочитав ее опус, только посмеялся и сказал, что после такой статьи даже повышение налогов покажется жителям королевства благом – они порадуются уже тому, что кровожадные советники не пожелали закусить ими перед обедом.

Эпилог

"Дорогая, дорогая Дамочка!

Хотя, наверное, ты уже не Дамочка, а многоуважаемая госпожа Грен, да? С ума сойти, вот честное слово! Кому рассказать, что я водила дружбу с женой королевского мага – так никто не поверит. Ну да я и болтать не стану.

Кстати, в лагере твое имя под негласным запретом. Даже Берта побоялась передать тебе привет. Сказала, что всем нам лучше позабыть о том, что были с тобой некогда знакомы. Питерс этаким страхам только порадовался. Он полагает, что это к лучшему, пусть даже словам бывших заключенных на воле веры бы и не было. Но твои письма убеждают меня в том, что ты-то меня не позабыла.