Амантий Буравсон - Программист в Сикстинской Капелле (СИ)

Почти неделя прошла с того момента, как меня занесло в прошлое, и моё несовершенное, изуродованное тело уже истосковалось по спортивному залу. Что поделаешь, плакал мой абонемент, а вместе с ним и заработанные честным трудом до крови из глаз деньги, и, конечно же, достигнутое ежедневными двухчасовыми тренировками, жалкое подобие кубиков и едва выступавших дельта-мышц.

В последнее время я мог сравнить себя разве что с моржом. Нет, не потому, что вместо приятного тёплого душа я теперь вынужден каждое утро закаляться ледяной водой из кувшина, а потому, что уже несколько дней не был в спортзале, о чём свидетельствовали обвисший живот и дряблая кожа на предплечьях. Если уж нормальный, здоровый мужик без тренировки быстро теряет тонус, то что говорить о таком как я?

Увы, даже интенсивные занятия в «качалке» не могли кардинально поменять моего костлявого астенического телосложения. Но и без них я не мог обойтись: уже через пару дней без нагрузки и так неподдающиеся нормальному развитию мышцы словно деревенели, и я чувствовал себя, в лучшем случае, постаревшим Буратино.

Нет, больше тянуть нельзя, Санёк, иначе ты рискуешь уподобиться тому платану из арии Ксеркса. Сегодня же возобновлю ежедневные упражнения.

В чулане мы нашли доску и старый деревянный стул без сидения. Там же оказался ящик с инструментами, принадлежавший некогда Алессандро Кассини. Старый капельмейстер любил столярное дело, и эту любовь унаследовал его младший сын Эдуардо.

Предварительно я протестировал стул на прочность (хорошо ещё, что синьора Кассини и Эдуардо ещё не спали, и жуткий грохот многократно падающего стула не стал причиной нарушенного сна), и устойчивость в трёх направлениях. Убедившись в отсутствии повреждений и в соответствии величины угла наклона при опрокидывании требованиям устойчивости (а я ещё в школе писал реферат об устойчивости стульев), я приступил к делу. Воспользовавшись жуткой древней отверткой, я предельно аккуратно, чтобы не проткнуть себе руку, открутил винты.

Вскоре старый деревянный стул был разобран, и я приступил к непосредственно сборке тренажёра. Надо сказать, в нормальных условиях это было бы проще, чем сборка мебели, однако сейчас процесс сильно затянулся благодаря отсутствию (или ужасному качеству) привычных инструментов. Наконец, после почти трёх часов непрерывной работы, невообразимая деревянная конструкция была готова.

— Fantastico! — восхищённо прошептал Доменико, который всё это время не без интереса наблюдал этот «спектакль». — Кто тебя научил?

— Дед научил, — с гордостью ответил я.

— Знаешь… Мой отец, маэстро Алессандро Кассини тоже любил мастерить разные штучки из дерева. Вот этих прекрасных ланей тоже он сделал, — Доменико показал мне статуэтку на камине. Лани и правда настолько реалистичны, точно построены в OpenGL* с использованием мельчайшей триангуляционной сетки.

— Твой отец был великий человек, — с участием ответил я.

— Хотелось бы так думать, — в глазах «виртуоза» опять появилась грусть. — Ещё он виртуозно играл на скрипке, чем был известен по всей Италии. Я помню его совсем молодым и весёлым. Не таким, как в последние годы…

Я не хотел поднимать болезненную для нас обоих тему, и мы долгое время сидели молча. Наконец, я нарушил угнетающую тишину:

— Доменико, мы уже ничего не можем сделать. Но надо жить. И идти вперёд.

— Ты прав. Покажи своё упражнение для развития диафрагмы. Думаю, теперь тебе будет легче его выполнять.

Неделю назад, как раз когда Доменико первый раз разбудил меня и сорвал одеяло, он, оказывается, обнаружил у меня сильнейшее искривление позвоночника.

Надо сказать, я с детства страдал от сколиоза, к которому впоследствии добавился ещё и остеохондроз. Таким образом, позвоночник мой напоминал график арктангенса. А на следующий день Доменико предложил мне его немного выпрямить какими-то своими методами.

— Не думаю, что это хорошая идея, — скептически заметил я. — Профессиональный врач за пять лет ничего не смог сделать, а ты без элементарного медицинского образования и подавно не справишься.

— Справлюсь. Это тебе говорит человек, вылечивший от подобного искривления своего брата Эдуардо.

— Эдуардо ребёнок, у него ещё тонкий костный каркас.

— Не забывай, что у «виртуозов» плотность костей с возрастом не меняется, — заметил Доменико.

— Ну о’кей, давай попробуем, — согласился я.

— Чего? — не понял Доменико.

— Это значит «да, конечно».