Корин Холод - Стеклянное Рождество. Часть 1. Затянувшийся Сочельник [СИ]

Затолкав поглубже искреннее восхищение женскими статями оперативницы, Летов закрыл глаза и прислушался .

— Есть контакт. Тонами, ты ближе всех. Цель на три часа. Ужинает.

— Поняла.

— Я зайду с другой стороны по зыбкому слою. Фиксируйте эту тварь. У вас три минуты. Нуарейн, группа на тебе.

— Поняла.

Оперативница дождалась еле слышного щелчка, знаменующего то, что старшего группы более нет «в этом мире» на ближайшие три минуты, и отсутствующим взглядом уставилась в стену. Со стороны могло показаться, что женщина напряжённо размышляет. На самом деле, вся картина происходящего была ясна ей довольно давно. Знания, полученные в отделе аналитики, не канули в пустоту. На данный момент Нуарейн просто оценивала глубину ошибки Летова и правомочность собственных действий в ближайшие три минуты. Принять решение было несложно.

— Истарь, точка раз — на два часа от тебя. Готовься открыть огонь. Бить по конечностям. Тонами, точка два — на полдень. Отвлекающий манёвр. Сеть и фиксация на мне.

— Но… — в голосе Истаря звучала нотка сомнения.

— Выполнять.

— Есть.

Женщина коротко выдохнула и прикрыла глаза. Из укрытия в виде проржавевшего УАЗа, хлопая крыльями, взмыл в небо большой чёрный ворон.

Крупный волк, которого только городской житель мог бы принять за собаку, поднял голову, провожая птицу взглядом, и тут же ощерился на рыжеволосую девушку, вынырнувшую из-за развалин в десяти метрах от него.

Зверь рванулся вперёд, к новой жертве. Короткая очередь. Звонкий щелчок, и со стены, куда только что опустился ворон, слетела, раскрываясь, отливающая металлом сеть. Раздался вой, в котором сплелись ярость и отчаяние.

— Полторы минуты. — Нуарейн свесила ноги со стены и взяла на прицел бьющегося в сети волка. — Задание выполнено.

Летов вывернул из-за обломка стены ровно через указанное время. Обвёл взглядом открывшееся полотно «Оперативники и Волк», извлёк из-за пояса пистолет с транквилизатором, выстрелил и позволил себе усмехнуться.

— Нуарейн, подведите итоги.

— Объект взят живым, в соответствии с указаниями Офиса. Потерь нет. Старшему группы полагается взыскание в размере половины премиальных за неверную оценку бойцов в сложившейся ситуации и личное отсутствие в критический момент операции.

Тон оперативницы не был механическим, просто… равнодушным. И в то же время в нём звучала лёгкая издёвка. Летов снова хмыкнул. Кивнул и взялся за мобильный.

— Воин? Операция проведена. Отчёты будут через три часа… понял вас. — Он дал отбой и пристально посмотрел на светловолосую оперативницу. — Мы сейчас грузимся и отбываем. Сразу после прибытия начальник отдела ждёт вас у себя. Отчёт сдадите позже. Если у вас есть желание добраться до Агентства своими путями — допустимо. Воин сказал: чем быстрее вы окажетесь у него, тем лучше.

Нуарейн кивнула. На мгновение её облик размылся, и со стены сорвался ворон. Взявший курс на Васильевский Остров.

Токио. Двадцать пятое ноября 2015 года. Офис корпорации «Сейрю».

Помещение вполне могло бы служить тренировочным залом, по крайней мере, размеры его вполне соответствовали подобному назначению. Тем не менее, у любого, вошедшего в это место, не возникло бы и мысли отнести его к разряду спортивных сооружений. Тому было две причины, первой из которых являлась слишком дорогая отделка. Чёрное дерево паркета, стены, обшитые тёмно-кремовыми панелями, широкая полоса огнеупорного материала вдоль этих стен на полу, на которой рядами выстроились пузатые, приземистые жаровни светлого металла. Ароматный дым, курившийся над ними, и чуть закопчённые бока не оставляли сомнений, что этот элемент декора находится здесь отнюдь не ради праздного украшения. Отсутствие окон и настенные светильники, искусно стилизованные под факелы, дополняли картину.

Нет, проводить тренировки в подобной обстановке было бы затруднительно. И второй причиной тому была совершенно несообразная подобной цели мебель: длинный стол у дальней от входа стены, заваленный свитками, распечатками, жёсткими и гибкими дисками. Чуть справа на столе стоял монитор, рядом — телефонный аппарат последней модели, а немного левее — древний каллиграфический набор с кистями и тушечницей.

Вторым и последним предметом мебели здесь было кресло, в котором восседал хозяин кабинета: высокий широкоплечий мужчина в тёмно-сером костюме европейского покроя. Длинные светлые волосы сидевшего за столом были заплетены в косу, кончиком которой он поигрывал в задумчивости.